Ненастье
Шрифт:
— Серый, ты мне брат по жизни! — Макурин вскочил и снова посмотрел на Щебетовского. — Мужик, прости, что помешал!
Щебетовский терпеливо кивнул.
— Вот наше предложение. Мы предоставляем вам всем точно такие же квартиры, но по всему городу, а не в этих двух домах на Сцепщиков. А также бесплатно даём транспорт для переезда. Просто нам нужны два новых дома.
— Не врубаюсь, — сказал Серёга. — Высотками «на Сцепе» Лямичев расплачивается с банком, а вашей-то Конторе какое дело до наших домов?
— Вы не думайте об этом, Сергей Васильевич, —
— Как это, неважно?
— А вот так, — Щебетовский пожал плечами, улыбаясь Лихолетову, как несмышлёному ребёнку. — Может быть, Контора желает сама распродавать квартиры в домах на Сцепщиков. Это бизнес. Такое сейчас время, Сергей Васильевич. А может быть, Контора не хочет, чтобы вы, «афганцы», держали на окраине Батуева укрепрайон, который дестабилизирует обстановку.
Серёга не терпел, когда с ним говорят свысока, снисходительно.
— А мне ведь реально по барабану, какой интерес у вашей Конторы, — развязно хмыкнул он. — Всё одно, куда вас ни целуй, везде жопа.
Серёга достал спичку и принялся ковырять в зубах.
— Вон там ваша группа поддержки? — как бы мимоходом спросил майор.
Через столик от Серёги и Щебетовского сидели Басунов, Гайдаржи, Чича-Чичеванов и Готынян. Они без спешки разливали по мелким стопочкам бренди «Слънчев бряг» из пузатой бутылки и посматривали на Щебетовского сразу и с презрением, и с вызовом, будто готовились к драке. Серёга посадил их там на всякий пожарный случай, для подстраховки.
— Дети и собаки кушают отдельно, — буркнул Серёга.
— Здравствуйте, Каиржан Уланович, — доброжелательно сказал майор и слегка поклонился. Он хотел показать Лихолетову, что знает его людей, знает подходы к ним, следовательно, управляет ситуацией.
— Здравия желаю, товарищ майор, — издалека ответил Гайдаржи. Он не стал скрывать, что знаком с Щебетовским. Пусть Серёга думает, что хочет.
Серёга развалился и растопырил ноги.
— Короче, майор, — сказал он, — я Конторе не подчиняюсь. И вам меня не взять, зубы коротки. Законов-то я не нарушал. Вон Лямичев аж прямо сюда прибегал, весь нервно-паралитический, но угрожать мне ему было нечем: у Свиягина ОМОН забунтует и против меня не пойдёт. Что вы мне сделаете? Будете штурмовать жилые дома спецназом ГРУ? Девчонок с детишками будете из квартир выкидывать? Ветеранов и инвалидов в КПЗ потащите?
— Про Сумгаит слышали? — аккуратно напомнил Щебетовский.
— Что-то прихуел ты с намёками, майор, — злобно заметил Серёга.
— Это я про то, что всё бывает.
— А я тебе не обоссянец, чтобы всё стерпеть.
— Извините, меня как-то занесло, — Щебетовский снова поднял руки.
Майор отступал легко: специалисту-дознавателю для отступления не требовалось преодолевать самолюбие. Он уже узнал, что хотел узнать. Будут ли «афганцы» сопротивляться принудительному выселению? Да, будут.
— Следи за базаром, — надменно сказал Серёга Щебетовскому. — Не на щелбаны в подкидного играем.
Серёга был уверен, что осадил этого комитетчика. И почему бы нет? Он же прав. Он не берёт чужого, его парни в Афгане заслужили свои квартиры.
А Щебетовский внимательно изучал лидера «Коминтерна». О встрече майор просил для того, чтобы понять, кто такой Лихолетов: игрок, псих или герой? Хуже всего, если герой. Игрок ждёт, когда его купят, психа можно довести до срыва, а героя не купить и не сломать. Он продолжает делать своё дело даже убитый, вот в чём проблема. Героя надо дискредитировать.
За дальними столами, где компания что-то праздновала, начался какой-то шум. Там зазвенела посуда, забренчали стулья, послышался громкий мат: «Ты повтори, что ты сказал! Ты отвечаешь?» — «Да я по-любому обосную! Ты на кого забычил, бацилла?» — «Мужики, мужики! Без рук, мужики!»
Серёга посмотрел в сторону столика с Каиржаном.
— Чего там за барагоз? Прижмите их, достают!
Чича и Басунов поднялись и подошли к дальней компании. Басунов наклонился, что-то тихо и внушительно объясняя сидящим, а Чича спокойно положил руки на плечи двум спорщикам. Гомон затих.
— Скажи, майор, а ты тоже служил в Афгане? — поинтересовался Серёга.
Щебетовский понял: Лихолетов решил, что деморализовал противника, и теперь будет вербовать. Майору было интересно прощупать Лихолетова.
— Было, — согласился Щебетовский. — Спецкомендатура погранвойск в Кабуле. Охрана командования и руководства, сопровождение, спецсвязь.
— Почему в «Коминтерн» не вступил? У нас есть офицерская секция.
— А зачем я должен это сделать, Сергей Васильевич?
— Поддержать «афганскую идею», — с напором ответил Серёга.
— Вы хотите, чтобы я покрывал вас в Конторе как агент «афганского братства», да? — Щебетовский очень ценил в себе умение видеть всё реально. — Вы надеетесь построить свою организацию на «афганском братстве», как другие строят свои группировки на землячестве или на общем криминале?
Майор сформулировал Серёгины амбиции так, что Серёгу покоробило. В этой формулировке его дело выглядело как-то некрасиво, корыстно.
— Не равняй «Коминтерн» с бандой, — разозлился Серёга. — «Афганская идея» — это значит защищать свои права здесь так же, как защищали свою жизнь в Афгане. Все вместе. Силой.
Пафос «афганцев» майор считал надуманным и наивным. В Афгане Щебетовский не встретил ничего, что потом могло бы объединять людей для серьёзных дел. Опыт Афгана объединял для дружбы, для пьянки, в конце концов, для понтов. А для дела объединяли возможности. Афганский опыт не увеличивал возможностей человека. А Комитет Госбезопасности увеличивал.
— Ого!.. — вдруг охнул кто-то за спиной Серёги.
Лёха Бакалым со своей девчонкой занимал столик в углу «Баграма», вдалеке от Лихолетова и Щебетовского, но пощёчина, которую девчонка отпечатала Лёхе, прозвучала громко, на весь зал, будто выстрел из пистолета.