Ненавидеть или полюбить?
Шрифт:
Все же я приняла его предложение. Троллейбус остановился. Музыканты заиграли сальсу. Толик помог мне снять мою шубку и мы затанцевали. Под свет ярких фонарей, под животрепещущие звуки музыкальных инструментов. Затанцевали в головокружительном танце. Почему-то когда мы танцевали, мне вспомнилось то самое время, когда мы познакомились с Толиком. Когда я пришла к нему домой, на его день рождение и подарила ему небольшой флакончик духов. Скорей всего, потому что мы танцевали именно так. Как в первый наш с ним танец. Именно так страстно, горячо. Так по особенному. Когда забываешь обо всем на свете, когда хочется летать. Когда
— Браво! — кричали нам дети и аплодировали, когда музыка закончилась.
— Знаешь, ты отлично танцуешь! Нужно обязательно поговорить со своим директором. Нам бы такая танцовщица в труппе не помешала бы. Ты не против возвращения в танцевальную карьеру?
Словами мужа я была просто поражена. То, что я услышала, никак не поддавалось объяснению. Никогда, никогда! За всю нашу совместную жизнь я от него такого не слышала. А даже наоборот, пряталась, скрывалась и втихаря танцевала у Марка в садике. А тут такое! Сколько я об этом мечтала, сколько я об этом ему говорила. Мне плохо верилось в услышанное, поэтому я решила переспросить, когда мы сели за маленький стол. Я так и не поняла, из чего его смастерили, но выглядело все очень эстетично и при движении ничего не падало. Троллейбус набрал скорость, нас слегка качало, но музыканты снова заиграли заводную мелодию.
— Скажи, ты хочешь, чтобы я танцевала с тобой?
— А почему бы и нет? Ты же давно об этом мечтала.
— Да, давно, но почему ты решил предложить мне именно сейчас?
— Нужно когда-нибудь начинать, — после этих слов он опустошил свой бокал, подвинулся ко мне ближе и поцеловал в щеку. Его губы были холодными и скользкими, а у Игната теплые. А еще мягкие и нежные. Меня целует собственный муж, а я вспоминаю, как целовалась с врагом номер один в моей жизни.
На самом деле я слегка опомнилась. Не просто так он мне все это предлагает. Таким способом он хочет помериться. Ведь знает меня, хорошо знает и все больные места мои знает. Как нужно подойти, где надавить. Вот я и попалась в его уловку. Сейчас соглашусь, а потом он будет меня завтраками кормить, ведь я тоже изучила его за столько лет совместной жизни. Нет, нут обязательно нужно подуть и что-нибудь придумать.
— Ты знаешь, мне нужно подумать, — холодно ответила я ему и отвернулась.
— Конечно, подумай! Но от такого предложения грех отказываться.
— Грех, не грех тут еще нужно разбираться.
По лицу Толика было заметно, что он обиделся. За то дети веселились на полную катушку. Съев половину здоровенного торта, они побежали в самый конец троллейбуса танцевать. Я решила присоединиться к ним. Мы водили хороводы, пели песни, но Толик не изъявил желания больше веселиться со своей семьей, а продолжал все также сидеть за столом, надув щеки.
Еще пол часа длилось наше веселье, а затем нас отвезли обратно. На то самое место, где я припарковала машину. У Марка уже слипались глаза, так сильно он натанцевался. Соня тоже выглядела сонной. Дети уселись на заднем сиденье машины и ждали меня. Я прощалась с Толиком.
— Нам пора, дети уже хотят спать. Может, завтра приедешь на утренник к Марку?
— Извини, не могу. Я завтра улетаю.
— Ясно, ну тогда пока.
— Подожди! — он взял меня за руку и заставил меня обвернуться.
— Скажи, у меня есть шанс?
— Слишком мало времени прошло. Приедешь, позвони. Детям очень понравилось. Они хотят еще сходить на каток всей семьей.
— Обязательно сходим, — он крепко сжимал мою руку.
— Я пойду?
— Да конечно, — Толик отпустил меня, и я по скрипучему снегу направилась к машине. В данный момент мне хотелось ему все простить, вернуться назад, к нему и просто сказать: поехали домой. Как я сдержалась — сама не понимаю. Скорей всего меня спасло то, что он быстро сел в свою машину и уехал.
Да, такой муж мне нравился все больше и больше. По дороге домой я представляла, как танцую на большой сцене вместе с ним. А потом возвращаюсь в реальность и вижу перед глазами картину его измены. Наверное, утверждение: «За все нужно платить» — в этом случае подходит больше всего. Просто нужно спросить себя честно: смогу ли я жить с этим? С его изменой. Сейчас-то он другой, старается из-за всех сил, чтобы заслужить мое прощение. А не побежит ли он за очередной юбкой, когда я его снова приму?
Зачем вообще ему нужна я? И жил бы с этой Оксаной! Нет, он решил вернуться. Да еще как вернуться. Пообещал мне тут золотые горы. А я теперь мечусь туда-сюда. Просто жить и знать, что он когда-то обнимал, целовал мою подругу, а потом просто приходил ко мне, как ни в чем не бывало — мне не просто неприятно, мне больно.
Если вспомнить нашу семейную жизнь, тоя ничего не могу сказать ничего не плохого ни хорошего. Она была простой, размеренной, где-то серой. Мы редко куда выезжали, он мало уделял времени детям. Он никогда не заказывал таких троллейбусов, а ведь мог. И еще как мог! В основном, все его внимание было куда-то поглощено и я думала, что это работа. Оказывается, я ошибалась. Это была Ларка.
Глава 21
К десяти часам у Марка начался утренник. Родителям сказали надеть специальные маски, чтобы не сорвать детям утренник. Марк еще ходил в ясельную группу и в его группе было полно деток, которые при виде мамы или папы сразу закатывают истерику. Мой Марк хоть и не относился к таким детям и спокойно пошел в садик, но все же я одела маску.
Я подготовилась к танцу. Надела белую маску в винецанском стиле и белое ажурное платье с пышной юбкой. Где-то я была похожа на снежинку, а где-то на добрую волшебницу. Детям должно понравится. Но когда я увидела Игната, то поняла, что я еще плохо вырядилась. Причем он тоже вырядился во все белое. Белые лакированные туфли, белые штаны, белоснежная рубашка. Его волосы прекрасно уложены, словно он только что побывал у самого профессионального стилиста. На Игната хотелось смотреть, не отрывая взгляда. Как все же одежда украшает человека. Жаль только, что одежда не делает человека умнее, лучше и тому подобное.
У Игната также была маска. Белая театральная маска, слегка грустная, но интересная. Маску он не надел, а просто держал в руках, оглядываясь по сторонам. Он стоял возле входа в музыкальный зал. Я же наблюдала за ним, находясь на лестничном проеме.
Он сначала не увидел меня, но когда я начала подниматься по лестнице, он сразу перевел свой взор в мою сторону, а после подошел ближе и протянул мне свою ладонь.
— Здравствуй! — проговорил мягко он.
Я ответно протянула ему руку в белой перчатке и улыбнулась. Мою улыбку с легкостью можно было заметить, так как маска закрывала только большую часть глаз.