Ненависть и наслаждение
Шрифт:
Она поворачивает голову ко мне, но не встречается со мной взглядом. Я вижу, какого цвета ее глаза. Ореховые.
— Зависит от того, что ты спросишь.
— Как ты выучила английский, если провела здесь всю свою жизнь?
Я догоняю ее и она, наконец, смотрит на меня. Она останавливается перед французскими дверями. Мы видим Драко, стоящего у ограждения к нам спиной. Он прижимает к уху свой мобильный телефон. Ветер играет с густыми прядями его черных волос.
Она внимательно смотрит на него, прежде чем заговорить.
— Он научил меня. Я знала Шефа с юности. Если я не могла быть сильнее, он хотел, чтобы я была умнее мужчин. Ребята, как Бэйн и Гильермо, и... Пико, они учились сами, потому что часто ездили в Соединенные Штаты.
— Ты когда-нибудь была там раньше? — спрашиваю я.
Она качает головой.
— Нет, — и затем улыбается. — Но было бы неплохо поехать.
Я пожимаю плечами.
— Там очень много интересного.
— Шеф сказал, что однажды позволит мне поехать. Но он сказал это три года назад. Я уверена, он думает, что мне здесь безопаснее и, честно говоря, наверное, он прав.
Мы обе смотрим, как Драко оборачивается и смотрит на дверь. Он щелкает пальцами, указывая нам, чтобы мы вышли.
— Может быть, я смогу поговорить с ним, тогда однажды он возьмет тебя с собой, — улыбаюсь я. — Возьмет нас.
Она едва заметно улыбается. Могу сказать, что она хочет улыбнуться так же, как и я, но она слишком привыкла быть твердой. Такое чувство, будто ее сердце вырезано из камня.
— Шеф не так снисходителен к своим охранникам, как ты думаешь. Мы должны заслужить такую награду. Поехать в США — это почти, как отпуск. — Она хватается за дверную ручку и открывает дверь.
— Ну, лично я думаю, что ты более чем заслужила это.
Она не отвечает на это. Я и не жду.
Как только Патанса открывает дверь, влажный, пляжный воздух проносится мимо меня, заставляя завитки моих волос скручиваться на ветру. Драко, услышав нас, поворачивает голову и смотрит на меня.
Он продолжает говорить по телефону, но в то же время не может отвести взгляд от меня. Осматривает меня с головы до ног, его лицо каменное, но глаза пылают. Я не уверена, о чем он думает.
Может быть, про душ прошлой ночью.
Или, может быть, ему действительно нравится это платье.
Или, может быть, он просто не одобряет его из-за того, что, как я знаю, произойдет сегодня.
Он говорит по-испански, а потом завершает разговор. Наконец, он отводит взгляд от меня и бросает телефон Патансе.
— Избавься от него и привези мне другой, — приказывает он.
Она кивает и уходит с террасы. Я смотрю, как она идет по коридору, пока не заходит за угол и не исчезает.
— Садись, Джианна, — бормочет Драко с того места, где стоит у перил.
Я выдвигаю свой стул и сажусь за стол, который сделан из красной и черной мексиканской плитки. Драко устраивается напротив меня, а затем откидывается на спинку стула, внимательно изучая мое лицо. Поглощая каждую его деталь, от лба до подбородка.
— Я рассчитываю, что с этого момента ты станешь одеваться именно так. Со вкусом. Красиво, — последнее слово будто скатывается с его языка.
Я ерзаю на своем сиденье и смотрю в сторону океана.
— Тут мило, — говорю я тихим голосом.
Он оглядывается по сторонам. Неподалеку от берега на волнах покачивается лодка. Мы слышим ее гудок.
— Ты голодна? — спрашивает он.
— Немного.
Драко берет черное устройство с кнопками на нем и нажимает на зеленую. Вскоре я слышу, как катятся колеса, а затем появляются слуги. Двое выходят с подвижными тележками, покрытыми белыми скатертями. На них много еды — слишком много для нас двоих.
Один из слуг слегка склоняет голову в сторону Драко, пока ставит белые тарелки перед нами, а затем подкатывает тележку ближе, чтобы мы могли взять еду.
— Наслаждайтесь, Шеф, — бормочет он по-испански.
Другой слуга задерживается с кувшинами апельсинового сока и молока. Драко выбирает апельсиновый сок. Я решаюсь выбрать молоко.
— Оставьте нас, — приказывает Драко, и слуги, наконец, удаляются, закрывая за собой двери.
Когда он выбирает себе еду, я беру то, что хочу — немного винограда, тост с маслом и земляничным желе, и медовый глазированный канадский бекон.
Драко берет кусочек бекона, и я замечаю, что костяшки его пальцев ободраны и покрасневшие. Могу предположить, что он снова надевал кастеты. Вообще-то, я знаю, что он это сделал. Утром, когда я одевалась, они пропали со стены с оружием в его комнате.
— Ты снова бил его? Своего кузена? — спрашиваю я.
Он пережевывает то, что осталось у него во рту, прежде чем ответить.
— Всего несколько ударов. Надеюсь, это заставит его понять, каким глупцом он был.
— Ты не собираешься его убивать?
Он выпрямляет спину, а затем поправляет галстук, слегка поворачивая шею.
— Возможно, я кажусь сумасшедшим из-за всего того, что делаю с людьми, но думаю, что я весьма разумный человек.
Я приподнимаю бровь, одаривая его красноречивым взглядом.
— Это не ответ на мой вопрос.
Драко прочищает горло.
— Я не знаю, — он делает паузу, наблюдая, как я засовываю виноград в рот, — мой двоюродный брат должен знать свое место, должен поддерживать меня. Ему нужно знать, что это серьезно. Эрнандес грязный и хитрый тип. Он не должен был позволять одурачить себя, показавшись здесь с пустыми руками.
Я перестаю есть.
— Зачем ты мне все это рассказываешь?
— Потому что ты теперь моя женщина. Патрона. Ты узнаешь все, что происходит, даже если тебе это не понравится. В любом случае, мне никогда не говорили и не предлагали что-либо. Я всегда принимал решения сам. Кроме моего отца, некому было управлять мной. Когда я увидел тебя в том подвале и этого грязного, жирного ублюдка, надругавшегося над тобой, я потерял это. Ты была моей, а он был достаточно глуп, чтобы взять тебя.