Ненависть, Неверие, Надежда. Проза
Шрифт:
Воин Одина
Я сотый пропою псалом,
Где свет и радость входят в дом,
И заставляют нас свернуть
К Тебе, на непорочный путь.
Я чистоты, Господь, взалкал
И в доме, где я зло познал, -
Гордынею очей своих
Был ослеплен среди других,
Где ложь, коварство и разбой
В надменном сердце нас с тобой
Пытались тайно затянуть
На нечестивый, темный путь, -
Я в доме том пою псалом,
Всех праведных впускаю в дом,
А зло ни в яви, ни
Да не прилепится ко мне !
Будь милосерден, верша Свой суд :
Тех, кто путем Твоим идут, -
Помилуй, Боже, и спаси.
А прах у двери отряси !
Утихни, ветер, смолкни, гром, -
Исполнись в мире сем, псалом !
Неизвестный авторЯ сотый пропою псалом,
Где свет и радость входят в дом,
И заставляют нас свернуть
К Тебе, на непорочный путь.
Я чистоты, Господь, взалкал
И в доме, где я зло познал, -
Гордынею очей своих
Был ослеплен среди других,
Где ложь, коварство и разбой
В надменном сердце нас с тобой
Пытались тайно затянуть
На нечестивый, темный путь, -
Я в доме том пою псалом,
Всех праведных впускаю в дом,
А зло ни в яви, ни во сне
Да не прилепится ко мне !
Будь милосерден, верша Свой суд :
Тех, кто путем Твоим идут, -
Помилуй, Боже, и спаси.
А прах у двери отряси !
Утихни, ветер, смолкни, гром, -
Исполнись в мире сем, псалом !
Неизвестный автор
Громогласный рев - свирепый боевой клич огласил округу и заставил, кажется, содрогнуться само небо. Сотни и сотни воинов бежали навстречу друг другу, облаченные в сверкающие кольчуги и в глазах их было только одно - неисчерпаемый боевой азарт. Не было сомнения, не было страха - была лишь жажда битвы и азарт - убить врага прежде, чем ты сам падешь на поле боя. Но падшие в честном бою - уже победители, они войдут в сверкающие чертоги Валхаллы и сам великий Один поведет их в новые битвы. Пусть же он ведет их в этой битве, пусть враги падут перед мощью его воинов !
Удар - поворот. Поворот - удар. Радость охватывала его - наконец-то сражение, которого он так долго жаждал, наконец то славная битва !
Взмах - боевой топор обрушивается на шлем врага - и тот грузно падает на землю. Еще взмах - и чудовищной силы удар рассекает кольчугу еще одного. Капли крови, струящиеся из тела врага… повторный удар - и вот новый враг повержен.
Вот его боевой товарищ тоже размахивается - и практически разрубает надвое еще одного.
Здесь не было правил - и более верткий и хитрый тоже иногда побеждал.
Меч, обрушившийся плашмя на спину его боевого друга…какой-то сдавленный хрип, вырвавшийся из его горла. Вот его товарищ падает на колено, пытаясь развернуться
В такие мгновения он переставал чувствовать боль. Он переставал ощущать тяжесть его оружия, сотый раз ударяющего в железные пластины, он переставал чувствовать время. Крик отчаяния и боли вырвался из его груди - боли за смерть друга, с которым он делил один хлеб и одни походные невзгоды.
Он крутил и крутил свое смертоносное оружие, совершенно не чувствуя его тяжести - и враги разлетались перед ним. Самые смелые - или глупые - погибали мгновенно. Более осторожные предпочитали не лезть под танец сверкающей стали.
Но врагов было много и число их, кажется, только росло.
Крики и стоны. Звуки столкнувшихся клинков. Сражение кипело.
* * *
День продолжалась битва - и воины Одина вышли победителями. Какая-нибудь сотня воинов из нескольких тысяч…
“Слава Великому Одину !” - разнеслось вокруг, как только был повержен последний из врагов.
“Слава Одину! ” - эхом повторили многие, и он в том числе.
Они победили, они победили вновь. Их погибшие братья предстанут в светлых чертогах перед Великим Отцом - для новых битв и новых побед. И когда-нибудь он тоже встретится с ними…
* * *
Он застонал.
В бессильной ярости ударил кулаком по столу с такой силой, что тот чуть не развалился пополам.
Почему, почему, почему? Почему он должен сделать это? Слова упали в тишину и растворились в ней без следа. Слова ушли - вот только его внутренний голос не оставлял его и не давал ему покоя. Уже не голос воина Одина.
Монастырь. Почему они должны совершить набег на этот монастырь? Это не достойное их сражение ! Убийство беззащитных ради спрятанных в стенах обители сокровищ…
И он, он должен вести свою сотню - чтобы видеть, как монахи падают под ударами топоров и мечей, высоко подняв крест и прося своего неведомого ему бога о защите… Это будет бойня, а не сражение - кровавая бойня из-за алчности. И он, один из лучших, будет их предводителем... И он не может отказаться, ведь цена за это - смерть и вечное проклятие, навсегда лишающее его права войти в золотые чертоги. Почему у него нет выбора? Почему он должен истребить беззащитных - совсем не воинов?
Или не должен?
Он зарычал в бессильной ярости. Заметался по дому. Затем схватил топор и начал громить им все вокруг. Потом как-то наткнулся на бочку с водой и опрокинул туда голову.
Это помогло. Он пришел в себя, успокоился.
Молча сидел, размышляя. Так прошел час.
Затем резко и порывисто встал, как будто решив предельно важный для себя вопрос.
“Решено, - четко и ясно подумал он, - решено”.
* * *