Ненависть
Шрифт:
Что-то мелькнуло среди деревьев, и я вздрогнула, дернув руль, затем мне едва удалось выровняться, прежде чем я врезалась в канаву.
— Притормози, МК, — шептала я себе. — Просто притормози. Тормози, мать твою.
Но сколько бы я ни повторяла себе, что надо притормозить, я не могла заставить свою ногу ослабить нажатие на педаль газа.
Воспоминания и вспышки образов продолжали атаковать меня, заставляя вздрагивать и подпрыгивать. Как будто ящик Пандоры был открыт, и подавленные воспоминания не уйдут, пока я не
Образы моей матери, более счастливой, чем я когда-либо видела ее, и пара сильно татуированных рук вокруг ее талии, его татуированные руки, лежащие на ее животе, когда я наблюдала за ними через полуоткрытую дверь ее спальни.
Но потом появились и более темные образы. Она оставила меня в машине на целую вечность, припарковавшись у тенистого бара в Вест Шэдоу Гроув. Я крадусь, заглядывая в грязные окна и видела, как тощий, покрытый татуировками бандит стоял на коленях, приставив пистолет к голове.
Голубоглазый мальчик, старше меня, оттаскивал меня от окна и кричал, чтобы я убиралась оттуда.
Слезы снова затуманили мое зрение, и у меня заболела грудь, когда я зарыдала.
Фары осветили мою машину, и меня охватил страх. Я превысила скорость, а машина сзади стремительно нагоняла меня.
Может быть, это парни? Может быть. Я могла представить, что у одного из них, вероятно, есть необходимые навыки для подключения машины, и у склада было много машин на выбор.
Вот только у преследующей меня машины были включены дальние фары, что на мгновение ослепило меня, когда я попыталась посмотреть в зеркало. Сильный гул двигателя, слышимый благодаря разбитому пассажирскому окну G-Wagen, был единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем машина позади меня врезалась в мой бампер.
Я закричала, когда мой автомобиль рванулся вперед, понимая, что вот-вот потеряю управление. Я вцепилась в руль, пытаясь удержаться на дороге, когда моя задняя часть начала рыскать. Еще один удар другой машины довершил дело.
Руль вырвался из моих окоченевших пальцев, когда колеса зацепились за неровную поверхность обочины, а затем машина неуправляемо полетела в кювет.
Раздался оглушительный удар, и весь мой мир померк.
37
Сначала ко мне вернулся звук. Высокий звон в ушах, от которого кружилась голова и я была дезориентирована. Я несколько раз моргнула глазами, очищая их от белой пелены.
Что произошло? Все, что я могла вспомнить, это громкий взрыв, а затем…
Ничего.
— Черт, — простонала я, прикоснувшись рукой к носу. Из носа текла струйка крови, переносица болела, но, что удивительно, она не казалась сломанной. Очень повезло, учитывая, сколько подушек безопасности сработало в G-Wagen, когда я столкнулась с огромным деревом прямо в поле моего зрения.
Вся передняя часть машины была смята, и если бы я была в более маленькой машине, я бы точно погибла. А так, самые тяжелые травмы я получила из-за сработавших подушек безопасности и ремня безопасности, перерезавшего
Потребовалось четыре или пять сильных толчков плечом, чтобы открыть дверь, благодаря смятому металлу, но когда она, наконец, освободилась, я с криком облегчения вывалилась в грязь.
В ушах все еще звенело от высокочастотного воя, а равновесие все еще было нарушено. С каждой минутой эти ощущения уменьшались, так что я не думала, что у меня лопнула барабанная перепонка. Надеюсь. На шее и ухе была кровь, но она могла попасть из раны у линии роста волос.
Откинув с лица липкие, окровавленные волосы, я сделала несколько вдохов и огляделась. Машины, столкнувшей меня с дороги, нигде не было видно, а в лесу, куда я врезалась, царила мертвая тишина. Конечно.
Мне нужно было позвать на помощь. Мне нужно…
Черт.
Я хотела позвать ребят. Но я не могла. Не после того, как я только что с ними рассталась. Не после того дерьма, которое они пытались мне впарить.
Кроме того, у меня не было телефона. Он был в кармане моего пиджака, который, вероятно, все еще находился под колонкой на вечеринке на складе.
— Черт возьми, МК, — пробормотала я про себя, наблюдая, как мое дыхание затуманивается в прохладном ночном воздухе.
Шатаясь и спотыкаясь, я вернулась на дорогу. На мне все еще были туфли на высоких каблуках, но я не снимала их до тех пор, пока могла, чтобы не поранить ноги о камни или гравий. Дорога выглядела тихой, и я понятия не имела, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь появится. Черт, я даже не был уверена, где нахожусь.
Я не обратила внимания, когда покидала склад, и теперь расплачивалась за свои глупые решения.
Одно я знала точно — я не могла там оставаться. Что если тот, кто сбил меня с дороги, придет, чтобы закончить работу?
Решив, я поспешила по дороге. Может быть, если я разгоню кровь, это поможет мне согреться. Но, с другой стороны, так моя рана на голове будет сильнее кровоточить. Вот такой выбор. Умереть от переохлаждения или умереть от потери крови.
За следующим поворотом я заметила огни среди деревьев. Мне нужно было уйти с дороги, потому что идти по ней было так же плохо, как и оставаться в машине, если кто-то хотел меня убить, поэтому я быстро приняла решение. Я направлюсь к этим огням и буду молиться всем небесным существам, чтобы это была закусочная, полицейский участок или что-то столь же полезное.
Следующие несколько минут я осторожно пробиралась сквозь густой подлесок, направляясь к ярким огням впереди. Однако чем ближе я подходила, тем сильнее становилась моя тревога. Когда я наконец вышел из-за линии деревьев, я долго стояла на месте, с трудом понимая, что я вижу.
Это был Смеющийся Клоун. Я была в проклятом, гребаном Смеющемся клоуне. Только вместо темного, заброшенного парка, который мы видели после вечеринки Бри — когда мы оставили Скунса избитым и окровавленным под клоунским лицом — здесь все было освещено.