Ненависть
Шрифт:
– Так может это и не твоего ума дело? – Стрелок проверил чашки на чистоту, и принялся хозяйничать, толстыми ломтями нарезая желтый сыр, вареную колбасу со шпиком и пористый, одуряюще пахнущий, белый хлеб. – Вдруг я тебе вторую половину ищу, парень ты молодой, симпатичный. В Первоуральске знаешь какие невесты есть? Можно даже с зубами найти!
– А если серьезно? – Руди поежился, представив себя рядом с одной из жирных, дурно воспитанных нимф. Только под дулом пистолета.
– Помимо фотографий, Жаник чудесно стряпает поддельные паспорта, хобби такое, весьма прибыльное, – Стрелок пододвинул огромную чашку ароматного чая, пахнущего смородиной и малиной. – А без документов мы
– Полиции и таможни я не заметил, – Руди вцепился в бутерброд, с отдавшей жирок колбасой.
– Не заметил, а они есть, – философски отметил Стрелок, успевший отнести Зульфату причитающуюся долю из запасов извращенца-фотографа. – Бумажки имеют огромную силу, немцы любят порядок и точность. В паспортный стол, по понятным причинам, нам хода нет. А Юрочка все сделает в лучшем виде. Хочешь, гражданство тебе оформит? Бумаги будут как настоящие, залюбуешься. В Европу, конечно, не убежишь, а в городе будешь настоящим графом гулять.
– А он может? – изумился Рудольф. Подделка немецкого паспорта кажется нереальной, за такие шалости сразу к стенке ставят, шутка ли, преступление против самого Рейха.
– Если есть деньги, нет ничего невозможного, – пожал плечами Стрелок, старательно дуя на кипяток. – Года три назад, один придурок выправил первосортный германский паспорт, с родословной чуть не от самого Генриха Гимлера и принялся колесить по всему Уралу. Народ у нас темный, доверчивые как дети. Немецкий паспорт вызывает преклонение и священный трепет. Напустил таинственности, хвастался связями в Берлине, и под это дело стряс с местных толстосумов приличные деньги в золоте, обещая выгодное вложение и огромный процент. Навыписывал липовых векселей и был таков.
– А почему придурок? – не отстрелил Руди. Вроде хитро придумано.
– Был бы умный, залег на дно, – закатил глаза унтерменш. – А наш герой ударился во все тяжкие: девочки, рестораны, казино, красивая жизнь. Развернуться особо негде в нашей глуши, попытался свалить на запад и погорел. Заигрался парень, бывает, золотишко не помогло. Задержали на границе с Башкирией, впаяли десятку и из тюряшки не вышел уже. Местные боссы обид не прощают, и руки у них очень длинные.
– Поучительно, – Руди подлил кипятку. – А куда смотрит немецкая администрация?
– Себе в карман, – хмыкнул Стрелок, собирая со стола крошки. – Какая администрация, смех один. На территорию первоуральского рейхскомиссариата, сопоставимой с Бельгией, приходится бургомистр, стадо чиновников и рота солдат. Сидят у себя, на улицу носа не кажут. Бургомистр на пять лет назначается, большего срока тонкая, арийская, душевная организация не выдерживает, и в Германию уезжает миллионером, вывозя пару вагонов добра. Все финансовые потоки у него под контролем. Думаешь о Юркином хобби никто не знает? Ага, как же, пока исправно платит, никто и не шелохнется. А как станет не нужен, с помпой проведут спецоперацию по выявлению подпольной мастерской. Бургомистру орден, Жаника к стенке. Всем хорошо, ну кроме Жаника.
Руди принялся сосредоточенно дожевывать бутерброд. Сколько пошлых подробностей. Из Эккенталя мир виделся совершенно другим, более понятным и предсказуемым. А как окунешься, голова кругом идет.
В комнату вошел Жан с напыщенной рожей и возвестил:
– Ваш заказ готов, проходите в кассу.
– Давай сюда, – Стрелок перехватил тонкую книжечку и зашелестел ламинированными страницами. – Ммм, неплохо. Хах, ну и рожа, на-ка сам посмотри!
Рудольф осторожно взял паспорт. Зеленая, шершавая на ощупь обложка, черный орел со свастикой в лапах, и золотая, тисненая надпись «Немецкий Рейх». Снизу подпись
– От души Жан, – похвалил Стрелок, поднимая рюкзак и чехол с винтовкой. – Мы бы еще посидели, но нужно идти, труба зовет. Спасибо за чай.
– Вам спасибо, заходите еще, – гадливо улыбнулся фотограф. – Мой дом, ваш дом. Я провожу.
Дверь за спиной захлопнулась с грохотом.
– Разнервничался Юрок, – хохотнул бандит, оказавшись на улице. – Принимай поздравления, Ваня, то есть Игорь теперь, постарайся запомнить новое имя. Осталось обмыть.
– Обмыть? – не понял Рудольф.
– Отметить, есть тут поблизости приличное заведение, – Стрелок перекинулся парой фраз с Зульфатом, и унтерменши заулыбались.
Руди поплелся по улице, совершенно не разделяя радости. Грехи копятся, пора отдельную тетрадь заводить. Сотрудничество с террористами, подделка документов, не многова-то ли для пары недель? Что дальше: грабежи банков, массовые изнасилования скота? Если не пристрелят, суд, конечно, учтет чистосердечное раскаяние и принуждение, но какая собственно разница, одно пожизненное или два? Надо при первой возможности уходить. Добраться к своим, и сдать эту шайку.
Руди увлекся и не заметил, как они подошли к длинному, бревенчатому, двухэтажному зданию с красноречивой вывеской «Трактир «Медведь» над входом. Сбоку, для ясности, нарисована оскаленная морда, похожая на собачью, но почему-то с человеческими глазами. Художник явно был пьян, или обладал нездоровой фантазией. А вот две звериные фигуры у дверей просто великолепны, работа резчика по дереву необычайно тонка, медведи словно живые, того и гляди ухватят когтистыми лапами. Во двор загоняли вереницу телег, шум, гам, ругань, фырканье лошадей. Все обозники, как на подбор, дюжие, бородатые, в запыленной одежде.
Двери бесшумно открылись, пропуская изможденных путников внутрь. Глазам открылся огромных размеров зал, утопающий в мягком, неярком свете. Бесконечные ряды деревянных столов и лавок. У входа чучело громадного медведя, вставшего на дыбки. На стенах шкуры, старинные ружья, патронташи, картины с лесными пейзажами и сценами охоты. С высокого потолка свисали пучки трав и связки прутьев. У хозяина определенно есть вкус. В нос ударили дурманящие ароматы жареного мяса и лука. Сновали официанты в просторных, белых рубахах. Народу было немного, заняты едва четверть столов. У окна потягивали пиво мужики, коротая вечер за неспешной беседой, рядом со входом споро орудовали ложками несколько работяг.
Стрелок направился к длинной стойке. Пухлый, невысокий дядька с поросячьими глазками, лоснящимся от пота лицом и полотенцем на плече, угодливо улыбнулся.
– Добро пожаловать, гости дорогие. Отужинать или с ночевкой?
– Здорово, хозяин, – кивнул Стрелок. – Нужна комната, чистая, без клопов, пока на сутки.
– У меня все чистые, – обиделся коротышка. – Есть комната на четверых, возможно кто-то подселится, если господа, конечно, не желают уединения.
– Господа очень желают. Заплатим за четыре койки. Сколько?