#НенавистьЛюбовь. Книга вторая
Шрифт:
– Это ты правильно, – сразу разгадала мой замысел Танька. – Пообщайся с Владом. Не чахни, а то усохнешь.
«Я свободен. Могу заехать за тобой через полчаса», – быстро ответил Влад. Я согласилась. Нет уж, мои милые Каролина и Клоун, вы не растопчете меня своим счастьем. Я буду счастливее вас. И ни за что не упаду духом.
Танька уехала, наказав мне держать хвост пистолетом, а нос в тепле. А я сбегала домой, переоделась в новые джинсы и симпатичную водолазку и накинула новенькое кофейного цвета пальто в стиле оверсайз. Оно было легким, тонким – почти невесомым и очень стильным, хотя
Духи с яблочно-мятным шлейфом, стильные ботильоны на квадратном каблуке, подаренное родителями колечко на пальце – мне нравилось свое отражение в зеркале. И в кои-то веки нравились рассыпавшиеся по плечам кудряшки.
– Ты не будешь страдать из-за него, ясно? Откроешь новую Вселенную, – сказала я самой себе и наконец покинула квартиру.
Влада я ждала около подъезда, глядя в голубое небо, чуть подернутое мерцающей дымкой на юге и мутно алеющее на западе. Перед глазами стояло осунувшееся лицо Матвеева. И выгнать его образ из своих мыслей я не могла.
Влад приехал через двадцать восемь минут. И, словно по заказу, за пять минут до его приезда из подъезда вышли Каролина и Даня, который держал руку на ее плече. Они прошли мимо меня, сели в его машину и уехали, оставив меня пылать от злости и ревности.
– Куда поедем? – донесся до меня голос Серебряковой.
– А куда ты хочешь? – спросил Даня.
– Я хочу суши. Поехали в суши-бар? – предложила она.
– Ок, – ответил он. Я фыркнула, зная, что суши Матвеев не любит. На какие гастрономические жертвы он идет ради своей феи! Кто бы мог подумать.
Эй, Клоун, надеюсь, ты ими не подавишься. И не захлебнешься слюной, глядя на стройные ножки Каролины. Сама мысль о том, что Даня может касаться ее ног, может целовать ее, может знакомым мне жестом убирать локоны с ее лица, ужасно, до умопомрачения бесила.
Когда приехал Влад, я так распалила саму себя, что он даже уточнил, всё ли со мной в порядке.
– Всё, – решительно сообщила я. – Спасибо, что приехал.
– Как ты хочешь провести время, Дарья? – спросил он.
– Хочу суши, – выдала я.
– Почему бы и нет? У тебя есть какое-то любимое место? – поинтересовался Влад.
Я покачала головой.
– Хорошо, тогда я отвезу тебя туда, где нравится мне.
Место, которое нравилось Владу, называлось «Океан-бар» и считалось довольно неплохим заведением, которое специализировалось на японской кухне, – они даже шеф-повара выписали из Японии. Правда, и цены там были довольно высокие, однако Влад не был бы самим собой, если бы выбрал обычный ресторан.
Нас встретила приветливая хостес со смутно знакомым лицом, которое я никак не могла вспомнить. Она проводила нас к одному из свободных столиков и пожелала отличного вечера. Почти тут же к нам подскочил улыбчивый официант и положил перед нами меню, пообещав вскоре вернуться.
– Что ты будешь? – спросил меня Влад.
Я еще не открыла меню, но уже знала, что сейчас произойдет. Я начну изучать не блюда, а цены, которые выше цен в обычных суши-барах в несколько раз, потому что не захочу, чтобы Влад платил за меня, – это раздражает. Потом закажу себе «Калифорнию» – это мои любимые роллы – и мысленно скажу
– Пока не знаю… А ты? – спросила я.
– Сашими. Это единственное место в вашем городе, где делают нормальный сашими, – отозвался Влад. – Предлагаю взять ассорти – здесь действительно неплохая кухня, и ты сможешь попробовать все. И да, Дарья. Зная твою любовь отстаивать свое право платить за себя, заранее предупреждаю – нет. Ты со мной, и плачу я.
Я было открыла рот, чтобы возмутиться, но он поднес к моим губам указательный палец и, не касаясь их, покачал головой:
– Не спорь.
Я возмущенно сощурилась. Но Влад опередил меня:
– Не ставь меня в неловкое положение.
Пришлось соглашаться на его условия. К нам снова подошел официант, Влад сделал заказ, и наш разговор перетек на обсуждение Японии, которую Савицкий пару раз посещал.
Во время нашего разговора я расслабилась и с интересом стала разглядывать ресторан. Дизайн «Океан-бара» казался аутентичным: светлое дерево, легкие конструкции из бамбука, ширмы, панели, простая мебель, традиционная японская каллиграфия на стенах. Этакое сочетание минимализма, лаконичности и естественных красок природы. Льющаяся сверху традиционная инструментальная музыка, исполняемая на кото, придавала атмосферности. Если добавить немного воображения, можно подумать, что мы сидим в каком-нибудь местечке в сердце Киото, а не в родном городе.
Людей здесь было довольно много, однако ощущение пустоты неведомым образом сохранялось благодаря интерьеру. Но стоило оглядеться, как пустота возникла и у меня внутри. В другом конце зала я увидела Каролину и Даню. Они сидели за точно таким же столиком на диванчике прямо напротив нас. Сначала я не замечала их из-за большой компании, которая закрывала обзор, однако компания ушла, а Матвеев и его фея остались. Точно, они же тоже поехали есть суши.
Черт, неужели это действительно единственный приличный японский ресторан на весь наш город? Почему я опять их встретила? От злости я сжала на коленях пальцы в кулаки.
– Что с тобой? – спросил Влад. – Ты в лице изменилась.
Он проследил за моим взглядом и увидел Даню с новой подружкой.
– А, понял. Уйдем отсюда?
– Нет, – сквозь зубы сказала я. – Пусть он проваливает. А мы никуда не уйдем.
Много чести. Пусть сам уходит. Матвеев тоже нас видел. И даже в знак приветствия приподнял свой бокал. Мое ответное приветствие в виде среднего пальца, которым я поправила невидимые очки на своем носу, ему явно не понравилось, и он нехорошо усмехнулся. Каролина что-то сказала ему, и он повернулся к ней.
– Все еще больно? – спросил Влад.
– Нет, – солгала я. – Пошел он к черту.
– Больно, – вдруг сделал свой вывод Савицкий. – Потерпи, Дарья. Все пройдет. Время лечит.
– Жаль, что время не мстит, – вырвалось у меня.
– Мстить могут люди, – вдруг улыбнулся он.
И я мысленно согласилась с ним, решив, что не буду показывать предателю Матвееву свои боль и грусть. Пусть он видит меня счастливой. Это лучшая месть.
Нам принесли заказ. Честно говоря, ассорти включало в себя столько всего, что глаза разбегались, – просто какой-то японский пир.