Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
– А лучше быть такой же размазней, как он? – процедила Роуз не в силах забыть эти чертовски надоедливые и никогда не слезившиеся голубые глаза. Она их просто ненавидела, готова была сразу уничтожить, когда мальчишка из-под лба смотрел на нее и молчал. – И вообще, это мои дела, папа. Ты ведь обещал не соваться в школьные дела, помнишь? – Роуз стает мягче, задавая этот вопрос, ведь знает, что отец далеко не это имел ввиду.
– Ты могла бы быть немного мягче, – возразил ей папа, замечая злую гримасу девочки. Она может быть нахальной, гадкой, злющей, но все же ее натуру отец с матерью знали. Была особенность, когда пару ласковых и утешительных слов отнимали все панические атаки. – Но я не за этим. Недавно ты кричала и билась в истерике, мечтая о переезде, чтобы не видеть этих дрянных подонков – цитирую. Мы переедем в Англию, обратно к
– Готова поставить сто баксов, что всему причина твоя работа, а не мои пожелания. Я угадала? – съехидничала Розали, уже заранее зная ответ.
– Да, милая. Нам нужно вернуться обратно, я расширяю свою компанию от Нью-Йорка по набережным краям и центральным городам Америки. Теперь хочу осуществить грандиозный план, который в будущем станет твоей наследственной империей. Но для этого плана мне нужна Англия, два континента, которые буду снабжать друг другу средства для подъема нашей семейной компании, – рассказал отец свой задуманный и рассчитанный план, но девочка лишь фыркнула на целую цепочку ненужного рассказа о компании отца. Как будто ей была надобна эта империя с кучей денег и безграничной властью! На удивление в ней не было этого пафоса и каких-то определенных целей в жизни. Ей все равно – куда ее направят, туда она и пойдет. Только сейчас ее направление совсем не в той стороне.
– Плевать, я только за! Тем более, как там моя бабуля Мерфин? – бросила она, вызывая смешок у мужчины. – Я ее не видела с прошлого лета!
– Ждет нас уже завтра, Розали, – одобрительно кивнул отец настрою дочери, облегченно выдыхая, понимая, что никаких истерик не будет. Мужчине казалось, что придется долго уговаривать дочь, как это было раньше: переезд из Манчестера в Нью-Йорк – тогда-то истерики было, что весь штат стоял на ушах! Но сейчас Розали одна, у нее нет настоящих друзей, тому, к чему она могла привязаться. Может, это и делало ее такой жестокой – одиночество? Нью-Йорк был грубым и жестоким, что могло повлиять на такую нежную девочку, и теперь она хотела обратно. Впрочем, всегда хотела, но работа родителей важна, и Роуз это понимала, хоть и часто поднимался вопрос об возвращении в Англию вечером за ужином.
– Но я возьму с собой Элвиса! – прикрикнула она, рассмешив и себя и отца. Да, что-что, а животных она обожала, особенно Элвиса – белоснежного, лохматого пса. Девочка не могла нарадоваться, что скоро вернется на свою родину и увидит свою любимую бабушку. И как может быть столько негативных и положительных качеств в одном человеке? Да и что сделает с ней время? Никто не знает, но пообещать можно только одно – непредсказуемую девчонку с колким характером.
========== Часть 1 ==========
Спустя пять лет…
Она сидела за столом в гостиной, дочитывая очередной роман, с кружкой горячего чая и долькой лимона. Ее темные мягкие волосы спадали ниже плеч, заплетенные в косу, руки аккуратно держали книгу, а пальцы чуть подрагивая держали последнюю страницу. Последние строки сопровождались томным вздохом Розали, и когда девушка закрыла книгу, прикрыв глаза, роман ее любимой писательницы - Джей Остин оставил новый отпечаток в ее распаленном сердце. Эта любовь, которая у всех настолько разная и воодушевленна поступками мужчин ее мечты – манила девушку. Джентльмены, леди, благородные мужчины, опрятные дамы, запрет на любовь, гордость, что переплетается с предубеждением – это она читала, и не могла понять, куда делись те столетия, когда вслед за мучением шло упоение и радость жизни. Это были только сказки, которые хотелось пережить любой девушке, что чрезмерно нежна и ласкова, как она. Ей мечталось о доме на лугу, рядом с лесом, с белыми лошадьми, уединения с человеком, который заполучит ее сердце и руку, поклянется в вечной любви у алтаря. Прикрыв глаза, Розали была готова вновь и вновь мечтать о тех буднях, когда она будет любима человеком всей ее мечты, но услышала, как в прохожей отворяются двери. Это была бабуля Мерфин, что вернулась с прогулки с Элвисом.
– Бабушка, – улыбнулась Розали, быстро встав с дивана. – Как прогулялись? – спрашивает она, оглядев за спиной бабули Элвиса, что радостно крутил своим пушистым хвостом, шерстка которого была не чище, чем манчестерские дороги после ливня. Роуз сразу поставила себе на заметку по делу, что пса придется хорошенько
– О, детка, как всегда великолепно! – радостно осведомила ее бабуля, отцепляя от ошейника поводок и выпуская Элвиса на свободу. Пес пустился в бег по дому, оставляя своими лапами грязные следы, когда последовал тяжелый вздох Розали. Ох, уж этот проказник! – И представь кого я встретила! Твою кузину Стефф! Гуляла со своей матерью по торговому центру. Ой, как она похорошела! А как расцвела! Кстати, похудела и начала носить платье, даже в непогоду, – пожилая женщина протянула улыбку и подмигнув, плеснула ладонями, показывая очередной раз, как она была рада встрече, отвлекая этим заявлением Роуз от блуждающих мыслей, и обращая ее взор на себя, а не на убежавшего Элвиса.
– Стеффани Патерсон? Она же учиться в Америке, кажется в Нью-Йорке. Что ее сюда привело, когда сейчас уже середина учебного семестра? – удивилась Розали, помогая своей бабушке стянуть плащ. Эта Англия всегда была такой хмурой и слякотной, но Роуз ни разу не жаловалась на эту местность. Это была ее родина, тут был ее дом и бабушка. Здесь было все родное.
Но как бы там ни было, заявление о Стеффани Патерсон ее насторожило, а еще больше то, как бабушка упомянула Америку и всем известный город Большое Яблоко.
– Да. И знаешь где она учится? В этом самом Бруклинском колледже. В Нью-Йорке! Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Когда-то твой отец говорил, что хотел бы видеть тебя студенткой того колледжа, – восторг бабули был слишком громким, поэтому девушка поморщилась, но не придала виду, что не хочет слушать очередной ее уговор переехать в этот Нью-Йорк. Бабуле всегда казалось, что если она будет в Манчестере, ее не ожидает ничего хорошего, кроме дождливых будней и рябетничества от девушки, которая была слишком неопытна для своих лет. А вот Нью-Йорк открывает много возможностей для отличного обучения, работы в будущем и в личных интересах, самостоятельность, так же уверенность, не исключено, что она займется бизнесом отца, покинув свою идею литературного факультета. Финансовый факультет – прекрасное начало!
– Здорово. Но я хотела попасть во Флориду или… , а вообщем-то, мне и тут нравится. Мы и так живем в самом центре Манчестера. Разве разумно бегать из города в город, тем более, что Нью-Йорк меня уже ничем не удивит? Достаточно увидела, когда… когда жила там с родителями, бабуль. И думаю это плохая идея, я учусь, – помедлила девушка, когда ей пришлось заговорить о наболевшей теме. Нью-Йорк ее совсем не волновал.
– А ты слышала, что все бросают свои учебные заведения, чтобы попасть в Бруклинский колледж? Он перспективный, а после могут устроить на приличную работу! Там отличные профессора, и я думаю, ты достойна будешь, позже, конечно, перевестись в Гарвард, занявшись финансами или бизнес-факультетом, – у девушки сложилось впечатление, что бабушка пропустила все мимо ушей, и та покачала головой. – Ты поешь, и я знаю, что в субботу ты была в старбаксе, на углу центра, пела с музыкантами – что глупо, ты не дурная девочка. И для чего ты закончила художественную школу – ты даже не рисуешь… Ты можешь знаться на науке, а это дорого цениться – только тебя все равно не тянет на эту дрянную науку! А вот месяц назад ты закончила курсы высшей математики, и это тебе бы помогло с руководством компании отца, пока она на доверенности твоего дяди, конечно, как только бы закончила факультет финансов и психологии, – и бабуля Мерфин была совершенно права. Эта девушка стала слишком способной, переехав в Англию под ее крыло. Она изменилась. Стала более вежливой, пунктуальной, собранной, чрезмерно скромной, знающая, чего хочет и больно старательная.
Это не было перевоспитанием, скорее она просто закрылась в себе после большой потери для семьи Прайсов – гибели отца и матери девушки. Это стало быть зимой, перед самым Сочельником, когда машина Прайсов столкнулась с грузовиком. Тогда она поникла, размякла, а бабушке надо было всего лишь находиться поблизости и поддерживать свою внучку, что она и делала пять лет подряд. А сейчас старушка очнулась, и увидела в своей девятнадцатилетней внучке маленькую девочку, которой нужно открыться миру, уже имея много перспектив, а не продолжать жить, как загнанная в мышеловку мышь, что боится даже шелохнуться в лишнем движении. Может быть, то и не была мышеловка, а просто большой кусок сыра для мышки – одно было ясно, – надо двигаться дальше.