Ненавижу тебя, сводный брат!
Шрифт:
— Тех, кого он трахал. Ты так хотела, чтобы я произнесла это вслух?
— Вы ошибаетесь… Давайте, я лучше налью вам вина. Этот урожай вам должен понравиться…
Наливаю чуть больше, чем следует. Рука дрожит. Я рада, что Эстемиров не присутствует при этом унизительном разговоре. Он бы точно не стал заступаться. Скорее, добил бы.
— Блядь, уже не знаешь какой ресторан выбрать, чтобы шалаву его не встретить, — усмехается девица, делая глоток.
— Я уже сказала, что вы ошиблись. Не стоит вести себя так…
— Ты мне еще указывать будешь?
— Пожалуйста…
На нас начинают оборачиваться. Я торопливо кладу на столик винную карту и уже собираюсь уйти. Но тут возвращается Эстемиров.
— Так, принесла? Ну давай, покажи свои познания.
Вальяжно садится рядом со своей спутницей, обнимает ее. Смотрит на меня надменно.
Мне ничего не остается, как рассказывать этим двоим о винах, сгорая от внутреннего гнева. Они получают удовольствие, унижая меня.
Наконец, вино выбрано. Из самой дорогой коллекции.
Пока иду за ним, пишу умоляюще-гневное сообщение Лиде.
Возвращаюсь с закусками, как назло народу полно, ни у кого из персонала нет ни единой свободной минуты. Тут же иду за вином, оно как раз к этому времени доставлено из подвала.
— Ты специально так медленно ползаешь? — разумеется, меня поджидает новое оскорбление.
— Кира, достаточно, — удивительно, но Эстемиров решает остановить свою пассию.
Я ничего не отвечаю. Разливаю вино. Для этого приходится наклониться над столом. Мне кажется, что горячий мужской взгляд прожигает униформу и она в любой момент может вспыхнуть прямо на мне.
— Дорогой, ты же знаешь, что такое хороший сервис. Я просто не понимаю, почему тут держат таких неумех…
— Я же сказал, замолчи.
Девушка обиженно поджимает губы. Нервно встает, толкая столик. Я едва успеваю спасти бутылку от падения.
— Я в дамскую комнату.
Поворачиваюсь спиной, собираясь уйти следом за Кирой. Покинуть самого ненавистного клиента, но в спину летит:
— Я тебя не отпускал.
— Что еще тебе надо? — спрашиваю, резко обернувшись.
— Ты считаешь, что эта работа тебя обеляет?
— Что? В твоих глазах? Не поверишь, мне плевать, что ты думаешь!
— Зачем работать официанткой, если за все платит мой отец?
— Мне нравится самостоятельность!
Ухожу, плевать, даже если пожалуется на некачественное обслуживание. Удалившись от столика, вздыхаю с облегчением. Но, как оказывается, слишком рано.
Кира идет в мою сторону. Я могу ожидать новой словесной грубости, но не того что толкнет меня, грубо и сильно. Врезаюсь в официанта с подносом. Звон, грохот, ругательства. Салаты, паста, разлетается в стороны, попадая на мою униформу, но что куда хуже — на клиентов за ближайшими к инциденту столиками.
Сначала воцаряется пронзительная тишина. Затем гомон, крики, возмущения. Официанты бросаются спасать положение. Я и сама рассыпаюсь в извинениях. Кира спокойно идет к своему столику, крайне довольная.
В этот момент в ресторан как по заказу входит Наталья Петровна, следом — Лида.
Управляющая быстро и
Меня душат слезы. Говорю себе, что нельзя, что это только на руку этим двоим уродам, которые обожают демонстрировать собственное превосходство. Но не могу с собой справиться. Оттираю следы болоньезе с белоснежного фартука и глотаю рыдания.
— Что случилось, Уль? Пашка говорит, тебя специально толкнули. Петровна ужасно злая. Облизывает сейчас эту парочку, бутылку вина за счет заведения и все такое…
— Это Эстемиров, — усмехаюсь горько. Смотрю на себя в зеркало. Тушь под глазами, видок ужасный. В зал ни за что не вернусь, пусть хоть увольняют. В таком виде я на пугало похожа.
— Да ты что… Ну надо же. Как он узнал? Или случайно зашел?
— Понятия не имею. Мне наплевать… Как там… много ущерба?
— Прилично. Но уже все убрали. Ладно, я побегу. Тебе принести что-нибудь? Воды? Валерьяночки накапать, как освобожусь?
Униформа не оттирается, нужно отдавать в химчистку. Истерика проходит, Лида прибегает снова спустя минут двадцать.
— Петровна тебя в кабинете ждет. А эти… Прикинь, сидят себе, довольные. Гуляют за счет заведения. Оказывается, наш ресторан приятелю Эстемирова принадлежит. Так что Петровна вокруг них плясала, как только могла. Там у них компания уже большая… Не хотела тебя расстраивать, прости. Просто предупредила. Держись, Ульянчик.
— Тебе придется оплатить ущерб, — Наталья Петровна сразу начинает с сути. Показывает счет. Семьдесят тысяч рублей. Ноги становятся ватными.
— Меня толкнули…
— Да, я уже посмотрела все по камерам. Слушай, Михалина, ты же не хочешь дело до полиции доводить? Ты вела себя с клиентами вызывающе. Они были раздражены крайне. Это все зафиксировано камерами. Разговаривала дерзко. Есть что сказать в свое оправдание?
— Я старалась выполнять свою работу…
Но сказать, что на самом деле клиент — мой по сути родственник, который испытывает ко мне исключительную ненависть, я не могу. Толку? Если скажу, что моя мама выходит замуж за отца Арслана Эстемирова, то Петровна резонно заметит, что деньги в таком случае и вовсе для меня не проблема. Или признаться, что девушка Кира сочла что я спала с Арсланом, потому что он пялился на меня?
Боюсь и в этом случае мне не оправдаться, как бы хуже себя не зарыть.
— Можно вычитать частично из моей зарплаты? — спрашиваю спустя длинную паузу, за которую прикинула все возможные варианты.
— Не смеши меня, Михалина. Ты здесь больше не работаешь. У тебя на праздниках я посчитала, полтинник вышел. Так что принесешь на днях двадцать, и будем считать инцидент замяли. Но в нашу сетку больше не суйся. Ты в черном списке.
Выскальзываю через служебный выход, шагаю к остановке. Настроение — поганей некуда. Очень хотелось подойти к столику, к Эстемирову, задать вопрос: ну что, ты наконец доволен? Круто потоптался на моей жизни.