Ненавижу тебя, сводный брат!
Шрифт:
Заставил платить за чужие грехи.
Сейчас эта девочка держит мое сердце в своей нежной хрупкой ладошке. Сожмет чуть — и я корчусь от боли. Постоянно сжимает. Играет со мной, как с куклой Вуду. Иглы втыкает. Забавляется?
Или любит?
Неужели после всего что я ей сделал, способна полюбить?
Смогу ли хоть когда-нибудь загладить все, что натворил?
Возможно, если бы в этом уравнении были только мы, я и Ульяна, все разрешилось в положительную сторону. Но тут жесткий замес. Родители, родственники. смерть. Ребенок.
Все это слишком. Никогда в жизни ничего так не боялся.
Когда
— Наджат, ты не знаешь где Ульяна? — сначала прошу сделать кофе, а потом спрашиваю будто между делом. Не хочу показывать свои чувства, провоцировать сплетни. Хотя Наджат не болтлива, но она абсолютно и полностью преданна отцу.
— Она написала, что домой поехала. В Самару, — спокойно отвечает женщина.
— Когда?
— Сегодня утром я получила смс.
Отлично. Прислугу в известность поставила, меня — нет. Значит, и правда есть камень за пазухой. Я в курсе, что есть определенные слухи, что Нелли я сбил. Даже собственный отец сомневается, а то и готов поверить в такое. Пару раз мне даже казалось, что хочет в это поверить. Сначала меня это неимоверно удивило. Потом пришли другие мысли.
Но Ульяна… Пиздец как больно, если она в это может поверить. Тогда нам точно не светит ничего.
Отец ведет себя странно — орал что ждет меня, но всего пара фраз по текущим делам в Лондоне и заявляет, что ему срочно надо в город, серьезная встреча.
— Поговорим, когда вернусь.
— У меня своих дел полно. Я не собираюсь торчать здесь.
— Ничего, подождут твои дела. Можешь пока к брату сходить. Ты вообще видел его? Или для тебя он не существует?
Пожимаю плечами. не понимаю для чего отец вот так решил на чувство вины надавить. Выпив кофе иду наверх, в новую, оборудованную специально для малыша, детскую.
Саида держит ребенка на руках, сюсюкается с ним. Раньше она люто презирала Нелли, проклинала, всякий раз, когда мы общались. Но сейчас, видимо, приняла ребенка от ненавистной женщины. Все же родная кровь — не вода.
— Брат! Как я рада тебе! Как хорошо, что ты здесь!
Подходит, ластится ко мне, хитрюга.
— Мы с тобой вчера виделись, — говорю строго.
Это Саида сказала мне, что она в клуб с Ульяной приехала. Я как увидел сестру, разозлился сильно, хотя она уверяла, что отец разрешил. Это странно. Обычно такое он запрещал категорически. Говорил, что не подобает такое приличным девушкам, берег сестру всячески. С чем я полностью согласен, поэтому сразу отправил Саиду на такси домой.
Созвонился с Берсланом, тот обронил в разговоре, что его жена ждет в гости подружку. Ульяну. Я сразу следом за ней поехал.
Итак, Кира по просьбе отца привезла вчера срочные документы на подпись. Сказала, что может только в клубе со мной пересечься. Я не планировал никуда ехать. Хотел сразу на квартиру и Ульяне написать, чтобы приехала туда. Соскучился смертельно. Только о своей малышке и мог думать.
Очень похоже на срежессированную сцену. Ульяна видит меня в клубе с бывшей, психует.
Только зачем эти игры отцу?
— Правда, он очень милый? — Саида смотрит на ребенка, которого держит на руках, с огромной нежностью и болью. — Такой сладкий и такой невинный. Я балдею от его запаха. Хочешь подержать его?
Принимаю Дамира из рук сестры, скорее потому что она не ждет ответа на свой вопрос. Он действительно приятный на вид. Пухлый, розовощекий. Смотрит на меня с удивлением, разглядывает внимательно. Но вроде без страха или неприятия. Доверяет. Пока ему неведомо насколько паршивыми могут быть люди, сколько вреда способны причинить.
Не могу понять, что чувствую. Слишком много эмоций бурлит внутри.
— Я думала, что не смогу его полюбить, — тихо признается Саида. — Я так долго ненавидела ее… и Ульяну. И даже нерожденного малыша…
Сестра неожиданно выдает глухое рыдание и убегает из комнаты. Ничего удивительного, что у нее нервы ни к черту. Болезнь матери вытянула из нее все силы. В последнее время маме все лучше, она даже собирается в ближайшее время на французский курорт, очень любит эту страну, питает к ней особую слабость. Это замечательно, вот только напряжение все равно не проходит, ведь всегда возможен рецидив. Мне очень жаль Саиду. В ее возрасте пережить так много. Она прошла тяжелый путь болезни с мамой от и до. У нее не было как у меня отдушины в виде бизнеса, спорта. Наверное, надо поискать для сестры хорошего психолога. Мы мало общаемся в последнее время, может она и ходит уже к кому-то. Отец, возможно, озадачился этим раньше меня.
Черт, теперь я себя паршивым братом чувствую. Дамир на мои руках вдруг разражается плачем. Хорошо, что сразу прибегает приятная женщина в униформе, видимо, няня.
Отдаю ей ребенка, отправляюсь в комнату сестры.
Саида выходит из ванной. Успокоилась, но глаза красные.
— Что ты хотел? — спрашивает нервно.
— Посмотреть, как ты.
— Все хорошо. Я просто не выспалась.
— Иди сюда.
Заключаю в объятия. Саида так доверчиво и отчаянно льнет ко мне, что снова начинаю сволочью себя чувствовать. Так зациклился на Ульяне в последнее время, что перестал обо всем остальном думать. Моя маленькая сестренка, ей никогда не доставалось много внимания. Отец вечно бизнесом занят. Мама — постоянно мной была обеспокоена. Я плохо учился в школе, много дрался, был задиристым и обожал все опасное. Залезал на крыши, гонял как бешеный на всем чем только можно, от горного велосипеда до роликов. Вечные травмы, больницы. Нет, повзрослев я конечно успокоился и больше не лез в экстрим. Но мама все равно по привычке уделяла мне больше внимания.
Саида росла тихой и послушной. Ей достаточно было сделать замечание негромким голосом. Она часто простужалась в детстве и неделю могла лежать в постели, читать книжки. Хорошо училась в школе, родителей ни разу из-за нее не вызвали.
Но какой она была внутри? Сейчас мне вдруг приходит мысль, что никто даже и не задумывался особенно. Чем она живет, что чувствует.
— Если ты захочешь о чем-то поговорить, я всегда выслушаю и приду на помощь, ты ведь это знаешь?
— Почему ты так говоришь? — голос Саиды дрожит, а в глазах замечаю страх.