Ненужная королева. Начать сначала
Шрифт:
— Я теперь Светлая? — удивленно уставилась на Хранителя, – паладин?
— Невозможно порвать связь, не изменив сути. Ты больше не принадлежишь миру демонов.
Прощай Райгард, да?
Я растерянно взглянула на Варраха. Нет, мне было не жаль, просто странно не ощущать его присутствия, не иметь с ним больше никакой связи.
Я и правда была свободна.
Варрах же, глядя на меня рассмеялся, и в этом смехе было полно горечи. Он становился все громче и громче, пока не перекрыл все остальные звуки.
Полный мрачного веселья, Император Райгарда тяжело
— Я все сделал сам. Да? — сплюнул кровь себе под ноги, — то странное пророчество Черного Оракула? Я сам заставил его сбыться?
Я помнила то пророчество, с которого все началось.
Сидящий в самой высокой башне черный Оракул Райгарда однажды спустился вниз в тронный зал и торжественно сообщил, что рожденный среди племени Байри нанесёт Императору невосполнимую потерю.
— Это была Лил, да? — криво усмехнулся Варрах, не отрывая от меня горького взгляда, — той самой потерей всегда была Лил? А сейчас, своими собственными руками ты забрал ее.
— Не стоит безоговорочно верить Черным Оракулам. Их тьма может обмануть кого угодно, даже их самих, — едва заметно шевельнув бровью, Хранитель открыл портал, — Райгард ждет тебя, Высший. Пора возвращаться.
Ослушаться слов, произнесенных спокойным тоном, Варрах не посмел. Скрипнул зубами и еще посмотрел на меня.
— Еще встретимся, дорогая жена, — последнее слово произнес с нажимом, намекая, что отпускать не собирается, — и разговор будет другим.
— Разговоров вообще не будет, — вклинился Светлый.
— А ты не радуйся раньше времени. Моя была, моей и останется. Рано или поздно я заберу ее, — с этими словами он направился к порталу и спустя миг исчез.
Я знала, что он не отступит, но не боялась. Потому что теперь была не одна.
— Вы все встаньте в центр, — Хранитель достал из кармана обломок простого мела и на черных камнях площади нарисовал большой идеально ровный круг, — нам нужно привести в порядок это место.
Внутри уместились мы все. Я бок о бок с паладином, маленькая Темная, ни на шаг не отстающая от меня – и плевать она хотела на то, какого теперь цвета мои крылья, Райм, остальные Светлые и Темные, сражающиеся в этой битве на нашей стороне.
Мы молча смотрели, как за пределом круга все обратилось вспять. Облака расходились в стороны, очищая летний небосвод, разрушенный город возвращался обратно. Фундаменты, стены, окна, скелеты крыш. Последней вернулась черепица, одна за другой укладываясь на свои места.
Сандер-Вилл стал точно таким же, как до разрушения. Даже покосившийся флигель на доме бывшего главы все так же уныло поскрипывал на ветру.
Тихо и пусто.
— Можешь возвращать жителей, паладин, — сказал хранитель, возвращаясь к своим собраться, — я забрал их воспоминания.
И они ушли.
Просто развернулись и пошли прочь, с каждым шагом становясь все прозрачнее и прозрачнее, пока вовсе не растворились. Вместе с ними из Сандер-Вилла исчез и Охотник.
Даррен обвел пустой город пристальным взглядом:
— Помните, что жителям не надо знать о том, что случилось в этом месте.
Он убрал свои крылья, я спрятала свои,
Ничего не заметившие жители продолжали как ни в чем не бывало заниматься своими делами, и не подозревали что совсем недавно прямо здесь бились император демонов и паладин, зиял разлом из нижнего мира, и Хранители вершили судьбы всех живых.
Их больше волновало, почему молоко так дорого стоит, и не обвешивает ли старый мясник своих покупателей. Девушки грезили о платьях и новых туфельках, а старые перечницы в посудной лавке с удовольствием перемывали кости остальным горожанам.
Все, как всегда. И это прекрасно.
Я не глядя нащупала ладонь Даррена, и он сжал ее в ответ.
Глава 60
— Эх, когда же вода схлынет? Дома до зимы точно не просохнут и вымерзнут, а по весне все бревна потрескаются, — сокрушался староста деревни, сидя на завалинке постоялого двора, — кто мог скотину пристроил да по родственникам разъехался. Кто-то в городе место нашел, а с приютом что делать? Нет свободных домов, чтобы всех ребят разместить, как неприкаянные ютятся в гостинице в двух комнатах.
Я как раз покупала свежий хлеб в соседней пекарне, поэтому слышала его горестную речь.
— Жанка бедная аж седеть начала. И помощи не у кого просить, город небогатый, лишний дом никто не выделит и не построит.
Я отломила румяную горбушку от аппетитной теплой буханочки и задумчиво отправила ее в рот.
Детей им, значит, негде разместить? Домов свободных не хватает?
Есть у меня один на примете.
Недолго думая, я направилась внутрь постоялого двора. Жанну нашла на кухне – в благодарность за то, что их приютили она всячески помогала хозяйке – посуду мыла, белье за редкими постояльцами стирала, убиралась. Из сил выбивалась, пытаясь одновременно и за сиротами следить и дела делать, но помощи не просила и милостыню порицала.
— День добрый, — поздоровалась я.
— Здравствуй Лилия, — она вытерла натруженные красные руки о замызганный передник, — пообедать к нам зашла? Или прикупить чего хочешь?
— Хотела пригласить вас в усадьбу. Помощь в уборке нужна.
Я знала, что она мне не откажет. После того, как я несколько раз возвращала Эльку, и спасала жителей деревни, Жанна относилась ко мне с большой теплотой, не уставая повторять, что дети знают к кому тянуться.
Она окинула гору немытой посуды, оставшейся после завтрака, и вздохнула:
— Хорошо. Перемою, приду.
Я не собиралась ее торопить. Сама вернулась в усадьбу, навела порядок и по старинке принялась мыть полы. Потом вспомнила, что силы ко мне вернулись и скрываться больше не было необходимости, и рассмеялась. Так странно. Придется привыкать обратно.
А пока…
Наслаждаясь скоростью и мощью, словно ураган прошлась по саду, приводя его в приличный вид – обрезала кусты, спалила сорняки, подвязала деревья. Так же быстро разобрала мусор под крыльцом, помыла окна и еще раз прошлась краской по стенам.