Необузданные
Шрифт:
Затем большое черное одеяние опустилось, и ее тело снова скрылось от его глаз. Он не знал, почему она упорно прибегала к этому, ей нечего было скрывать, к тому же она не могла мерзнуть в такую погоду. Но, может, это и к лучшему. Если она нагишом пройдет по деревне, он наверняка окажется в состоянии войны со всеми самцами племени. Она отпила из своего странного сосуда воду, затем встала и повернулась к нему, жестом показав, что хочет спуститься вниз. На мгновение он задался вопросом, не сможет ли он сделать то, что заставит ее остаться здесь и снова прикоснуться к нему, но он не знал, как это сделать. Как бы они этого ни желали, самцы, особенно такие, как он, не соблазняют
Тройи вскочил на ноги и устремился к ней, больше не чувствуя необходимости двигаться медленно и осторожно. Они больше не боялись друг друга, теперь они были Связаны.
Мойра двинулась к ряду маленьких перекладин-площадок, которые соорудили Грон и остальные. Тройи, разумеется, знал, что их сооружали, но в то время он был слишком слаб, чтобы помочь. Он не видел в них смысла, Мойра не стала бы подниматься или спускаться без Тройи и Крану, поэтому он последовал за ней, собираясь поймать ее, если она поскользнется. Она двигалась медленно, ни разу не сорвавшись, но не выглядела счастливой, когда добралась до земли. Тройи понимал, насколько практично позволять ей передвигаться без их помощи, но ему было немного грустно отказываться от возможности ее обнять.
Мойра направилась к пруду, как он и предполагал. Она ходила туда каждый день, иногда по нескольку раз. Тройи хотелось последовать за ней, особенно после того, что он испытал в ее руках прошлым утром, когда она его мыла, но он колебался. Сейчас самое время поговорить с Крану. Тройи не знал, как Мойра относилась к другому самцу, он не хотел рисковать своими отношениями с ней, будучи замеченным в сговоре с ним.
Тройи не спеша подошел к Крану. Накануне Крану попросил его о помощи, но это отнюдь не говорило о том, что сегодня он не выйдет из себя. Крану поднял голову, заметив его приближение. Тройи почувствовал укол вины, у Крану был болезненный вид. Его шкура была грязной, тусклой и спутанной, кожа — бледной, он выглядел исхудавшим, на лице залегали тени. Тройи знал, что Крану плохо спал, не мог нормально ни есть, ни пить. Тройи не ожидал, что такие вещи измотают непобедимого Крану, который, казалось, подпитывался собственным раздутым чувством собственного достоинства, но было ясно, что состояние самца заметно ухудшилось. Вынужденное бездействие, наверно, было пыткой для такого самца, как он.
— Крану, — произнес Тройи, без всякой необходимости объявив о своем присутствии. Он старался говорить тихо, не желая привлекать внимание других к их разговору. — Как ты?
Тройи знал, каким будет ответ, каким он всегда был, когда кто-то намекал, что Крану не дотягивал до совершенства, образца силы и мужества. Ответом было грозное рычание, свирепый взгляд и агрессивное подавление. Вот почему Тройи так разволновался, когда не получил ответа на свой вопрос.
Крану не зарычал, не огрызнулся и не выглядел оскорбленным. Он просто прислонил голову к стволу дерева, чтобы посмотреть на Тройи, и спросил:
— Ты спарился с ней?
Его голос был хриплым и тихим, как будто он был привязан к этому дереву сорок лет.
Тройи колебался, не зная, какого ответа хочет Крану, но решил, что правда не повредит, особенно когда у Крану явно не хватало сил даже на то, чтобы рассердиться. Тройи всегда имел дело с рассерженным и раздраженным Крану. Сейчас перед ним был… жалкий Крану. Крану похожий на мертвеца.
— Нет. Мы не спарились. Она трогала меня, а я трогал ее, — признался он. И снова он ожидал услышать рычание, которого так и не последовало.
Вместо этого Крану повесил голову, скрыв лицо.
— Ты должен спариться с ней. У любовника не будет права изменить мою судьбу, — выдал он.
Он опустился на колени перед Крану.
— Это слишком затянулось, Крану! Твоя мать отпустит тебя, если ты попросишь, если ты объяснишься! Она не сумасшедшая! — взмолился он.
Внезапно Крану подался вперед, словно готов был укусить Тройи, если бы смог дотянуться.
— Моя мать думает, что я обезумел, а мои отцы исполняют ее приказы! Она их не слушает, — прорычал он, и Тройи встревожил его выпад. Такое проявление силы духа Крану, должно было успокоить Тройи, но вместо этого он забеспокоился еще больше. Грива Крану свисала отдельными прядями, а темные глаза лихорадочно блестели.
— Но ты же болен…
— Я не болен! — настаивал Крану, но Тройи его ответ не успокоил. Повисла пауза, во время которой Крану казалось, снова взял себя в руки, но Тройи разволновался. — Если Мойра выберет меня, моей матери придется меня отпустить, — произнес он, словно старался припомнить ход своих мыслей.
— Я не могу заставить ее выбрать тебя, Крану. Ты же знаешь, ты пробовал! — напомнил ему Тройи. Ему не нравилось, к чему все идет.
Крану простонал.
— Если ты отпустишь меня, возможно, она выберет меня. Я снова предложу ей себя, — сказал он.
Теперь Тройи начал подозревать, что Крану бредил. Его нужно было развязать и как следует позаботились о нем.
— Я поговорю с Грилой. Возможно, Грон сможет…
Он замолчал, заметив, что Мойра подошла к нему сзади и с любопытством смотрит на них. Тройи застыл, но Мойра, похоже, не рассердилась. Вместо этого она опустилась на колени рядом с ними, как бы присоединяясь к разговору. Крану уставился на нее, снова упершись головой в дерево.
— Мойра, — простонал он, и Тройи заметил, что Мойра как-то странно на него смотрит.
Она повернулась к Тройи, указала на свой рот, потерла живот и сделала вид, что жует. Он понял, что она просит его собрать еду, поэтому сказал Крану, что скоро вернется, и поспешил собрать все, что можно, не задерживаясь надолго.
Когда он вернулся, Мойра не сдвинулась с места. Он положил охапку фруктов рядом с ней и сел. Она поковырялась в них, потом выбрала плод и протянула его Крану. Он, казалось, замешкался, и Тройи, заметив, как на лице Крану проявляется тень его упрямой гордости, сказал:
— Ешь, дурак.
Крану тихо рыкнул на него, но смягчился и открыл рот, чтобы его накормили. Мойра повторила действие, кормя его до тех пор, пока Тройи не пришлось пойти и найти еще фруктов. Она казалась неутомимой, а Крану прямо на глазах становилось лучше, к нему вернулась энергия, даже при том, что лицо оставалось осунувшимся.
Тройи несколько раз сходил за едой, пока земля вокруг них не оказалась усеяна кожурой и косточками. Мойра передвинулась и села, прислонившись спиной к согнутым в коленях ногам Крану, время от времени протягивая Тройи фрукты или кормясь сама. Пожалуй, это была самая дружеская обстановка с тех пор, как они заявились в племя. Тройи был рад, но не обольщался. Мойра, по-видимому, простила, а, возможно, даже приняла Крану. Похоже, Тройи больше не нужно было волноваться. Другой самец не будет голодать или сходить с ума. Возможно, его даже примут обратно в семью. Мойра выглядела счастливой и расслабленной. Крану был по-своему счастлив получить столько внимания с ее стороны. Это было очевидно, ведь Тройи хорошо его знал. По мере того, как к нему возвращались силы, к нему возвращались его высокомерие и бахвальство. На этот раз Тройи скорее успокоился, чем рассердился.