Необычайное путешествие

Кузнецова Вера Нестеровна

— Наверно, там очень холодно, — вздрогнув, сказал Вася. — Какойто темный этот Марс. Наша Земля гораздо светлее.

— Немудрено. Марс находится от Солнца в полтора раза дальше, чем Земля.

— А почему год на нем такой длинный? — спросил Шурик. — Папа говорил, что он равняется двум земным.

— Потому что путь Марса вокруг Солнца длиннее, чем путь Земли, а движется он медленнее. Ведь чем дальше планета от Солнца, тем меньше скорость ее движения. Скорость движения Земли — тридцать километров в секунду, а Марса — только двадцать четыре.

— А какая же температура на Марсе?

— Вылезете, узнаете, — усмехнулся Гавриил Адрианович.

Внезапно окно иллюминатора закрыла какаято огромная темная масса. Некоторое время ничего не было видно. Мальчики невольно шарахнулись в сторону.

— Что это такое было? — воскликнул Вася, когда перед ними снова возник вид планеты.

— Марсианская луна, — спокойно пояснил Гавриил Адрианович.

— Как! у Марса тоже есть луна?

— И даже не одна, а две. Они давно были обнаружены астрономами и получили имена, взятые из древней мифологии: Фобос и Деймос. В переводе это значит: «Страх» и «Трепет». Так звали сыновей мифического бога войны Марса.

— Действительно, появление этого сына Марса нагнало на нас страх, — признался Вася. — Уж очень неожиданно он выскочил. Это который же?

— Это, невидимому, пронесся мимо нас «Трепет». Он находится на расстоянии двадцати трех тысяч четырехсот семидесяти километров от Марса. А Фобос, или «Страх», еще ближе к планете. Он на расстоянии всего пяти тысяч девятисот восьмидесяти километров от Марса. Право, можно подумать, что это искусственный спутник планеты, вроде нашей Космической станции.

— Но если он искусственный, значит, на Марсе должны быть всетаки разумные существа?

— Вылезем — посмотрим, — опять усмехнулся Гавриил Адрианович.

— Теперь уже нам гадать недолго.

В самом деле, космический корабль, облетая планету, постепенно к ней приближался. Уже было заметно, как сильно сбавилась скорость полета. Теперь она приблизилась к скорости курьерского поезда. Из иллюминатора казалось, что планета медленно надвигается на корабль.

Вот она уже заняла три четверти горизонта. Еще мгновение, и мальчикам показалось, что они устремляются к самому центру уже не шара, а огромной чаши. Еще несколько мгновений, и их корабль, вздымая гусеницами тучу пыли, плавно снизился на почву Марса.

С минуту по инерции он катился, чуть подпрыгивая на неровностях почвы и, наконец, остановился.

В салон медленно вошел Владимир Михайлович. Вытирая платком пот, обильно выступивший на лбу, он сказал, радостно сияя:

— Поздравляю вас, товарищи, с благополучным прибытием на Марс.

НА ПЛАНЕТЕ МАРС

Когда прошли первые минуты всеобщей радости, все участники экспедиции, включая и экипажи двух других ракетопланов, собрались в салоне.

Перебрасываясь веселыми шутками, пилоты и ученые удобно размещались в мягких креслах. Сразу стало тесно и шумно.

Впрочем, шутки и смех быстро смолкли, когда со своего места поднялся Владимир Михайлович и сделал знак, что хочет говорить.

— Дорогие товарищи, — начал он торжественно, — начальный этап нашего путешествия благополучно закончен. Первые наши мысли будут обращены к тем, кто нас послал сюда во имя дальнейшего расцвета науки — к людям нашей любимой родины, людям Земли.

В течение всего времени нашего перелета они следили за ним с нетерпением и естественным беспокойством. Ведь это было первое межпланетное путешествие в истории существования человеческого общества.

Разрешите огласить вам текст радиограммы, которую я предлагаю передать на нашу Космическую станцию для сообщения Земле.

Все дружно зааплодировали. Медведь продолжал.

— Оглашаю текст радиограммы:

«Благополучно прибыли на Марс. Здоровье хорошее, самочувствие прекрасное. Горячий привет любимой Родине, ее замечательным людям. По поручению участников перелета Земля — Марс. Владимир Медведь».

Все опять горячо зааплодировали. Владимир Михайлович передал текст радиограммы радисту и вновь обратился к присутствующим.

— Наступил второй этап нашего путешествия, наиболее ответственный. О третьем этапе — возвращение на Землю — пока говорить рано. Сосредоточим все взимание на втором. По плану мы должны начать с разведки территории Марса, связаться с его населением, если оно существует. В зависимости от результатов разведки будет составлен уже конкретный план работ. Для ознакомления нас с обстановкой слово имеет Гавриил Адрианович.

Слегка волнуясь, ученый поднялся со своего кресла.

— Дорогие друзья, — начал он. — Я переживаю сейчас момент, о котором мечтал всю свою жизнь. Благодаря величественной деятельности советских людей, в частности, и вашему самоотверженному труду, дорогие мои, я имею возможность вступить на почву той планеты, астрономическим исследованиям которой посвятил всю свою жизнь. Простите меня за это лирическое отступление, и перейдем к делу.

Мы… Ээ… Не знаю, как выразиться… Если бы это было на Земле, я сказал бы приземлились, но это слово здесь не подходит.

— Примарсились, — шепотом подсказал Шурик при громком смехе присутствующих.

— Неблагозвучно, мой юный друг, неблагозвучно. В общем, мы удачно оказалась в самом благоприятном для развития жизни поясе Марса — в его южном полушарии, между двадцать пятой и тридцатой параллелью, в растительной зоне, названной астрономами «Эритрейским морем». В дополнение к прочитанным вам во время путешествия лекциям разрешите сообщить следующее.

Некоторые судят о планете Марс, отталкиваясь от земных условий жизни. Это — ошибка, с которой мне приходилось сталкиваться еще в самом начале рождения астроботаники, как новой науки.

Даже крупные ученые того времени высмеивали самое предположение о возможности растительности на Марсе. Каких только насмешек не наслушались тогда я и мои сотрудники! «Наши астроботаники скоро полетят на Марс косить там бескислородное сено». Или: «Каждый босоногий мальчишка знает, что трава, растущая на краю пыльной дороги, нагретой солнцем, всегда отличается прохладой».