Необычный исследователь
Шрифт:
Вечеринку по обмену душ — просто приходите и бросьте ключ от своей Кармы в круг. Тела в аренду. Смена пола в процессе бесплатно. Глубоководное погружение в затонувший Р'льех [10] , шумовые приборы запрещены. Целая куча финансовых пирамид, некоторые с вовлечением реальных пирамид. Удаленный просмотр спален и ванных комнат богатых к знаменитых: наиболее яркие моменты доступны на VHS или DVD. Схемы их таймшера [11] , включая реальное путешествие во времени (Хотя они, как правило, довольно быстро пресекались Старцем Отцом Времени) И, конечно же, миллион различных наркотиков из тысяч измерений: покупатель будь крайне бдителен. Газета была вынуждена добавить свое собственное предупреждение в этом месте — по видимому, некоторые разумные растительные цивилизации пытались незаметно вторгнуться
10
Р’льех (англ. R’lyeh) — вымышленный город, впервые упомянутый Говардом Филлипсом Лавкрафтом в рассказе «Зов Ктулху» (1928). С тех пор Р’льех стал неотъемлемой частью мифологии Лавкрафта и мифов Ктулху.
11
Таймшер (англ. timeshare, «разделение времени») — право одного из владельцев многовладельческой собственности на использование самой собственности в отведённые ему участки времени. Чаще всего применяется на рынке недвижимости как международная система обмена отдыхом среди совладельцев курортных отелей клубного типа. Время использования измеряется в неделях, которые сгруппированы в 3 цвета: красный (самый дорогой), белый, голубой.
И разумеется, были личные сообщения… Лесси вернись домой или ребенок получит по шее. Бупси любит Мупси; Мупси любит Бупси? (Ох, я видел пролитое море слез перед сном…) Дагон [12] воскреснет! Приветствуются любые пожертвования. Отчаянно ищу Эльвиру… Безумный ученый, раскапывающий могилы, крадущий тела и сшивающий части вместе, чтобы создать новое живое супер существо, ищет единомышленника… хорошее чувство юмора обязательно.
В «Необычном Исследователе» есть уникальные кроссворды, которые мучают вас, если разгадываете их слишком долго. И им пришлось отменить какуро [14] , потому что числа продолжали добавляться до 666.
12
Дагон (тж. Отец Дагон, англ. Dagon, Father Dagon) — одно из меньших божеств пантеона мифов Ктулху. Наряду с его супругой Гидрой Дагон является непосредственным покровителем Глубоководных, которые почтительно именуют их Отец Дагон и Мать Гидра.
14
Место, куда приходят умирать легенды и персонажи, в которых перестают верить. Подробно описан в романе Саймона Грина "Город, где умирают мечты".
Я бросил газету на стол и пошел вытереть испачканные чернилами пальцы о свой плащ но затем понял, что это не совсем удачная идея с учетом его белого цвета. Достав вместо этого носовой платок я быстро протер им пальцы. Я и не представлял, насколько много знал о газете. Таблоид настолько основательно проник в Темную Сторону, что почти все, что ты видел или о чем думал, напоминало тебе о прочитанном в нем. Некоторое время назад ходил слух что редактор зачислил в штат предсказателя, который мог видеть достаточно далеко в будущее, чтобы просмотреть следующий выпуск, «Найт Таймс», так, чтобы «Необычный Исследователь» мог напечатать их лучшие статьи заранее. Но мне с трудом в это верилось. Во-первых я знал редактора «Найт Таймс», и он не потерпит подобного, а во-вторых «Необычный Исследователь» никогда не интересовался новостями? К чему это, когда есть важные сплетни и слухи для распространения
Не то, чтобы «Необычный Исследователь» всегда добивался своего. Как-то редактор послал репортера в Крысиный переулок, где собираются бездомные и нищие, чтобы накопать несколько сочных историй о богатых и знаменитых которые постигла неудача или горе. Эдди Бритва, Дикое Божество Опасной Бритвы, и защитник, обездоленных возражал против такой жестокой бессердечности. Он послал репортера обратно в редакцию сорока семью отдельными посылками. Наложенным платежом.
— Помощник редактора готов принять вас, — сказала секретарша. — Он послал курьера сопроводить вас.
— Неужели он думает, что я заблужусь? — сказал я.
Она холодно улыбнулась.
— Мы не любим людей шатающихся повсюду. Как по мне, так, все посетители должны быть снабжены электронными датчиками и помечены временным кодом, чтобы точно знали, когда их приглашение аннулировалось.
Дверь во внутренние офисы распахнулась, и из нее шаркающей походкой вышел сутулый и хмурый подросток, в неряшливой футболке и джинсах Надпись на футболке гласила: «Наваляй всем и пусть с ними врачи разбираются». Он отбросил свои длинные, жидкие волосы с угрюмого лица, оглядел меня, буркнул что-то неразборчиво, и жестом пригласил меня следовать за ним. Я испытал желание отвесить ему хорошую затрещину Эля профилактики.
— Позволь угадать, — сказал я. — Жизнь дерьмо и справедливости не существует.
— Мне девятнадцать лет! — сказал он, грозно впиваясь в меня взглядом. — девятнадцать, а я все еще курьер! И я получу диплом… просто пока меня оставили на второй год. Вот увидите; пройдет время, и они поймут, что нужны перемены и сделают меня главным…
— Как тебя зовут? — сказал я.
— Я начинаю думать, что мое имя — Эй ты! В этом месте я только такое обращение и слышу. Словно работающие здесь старперы умрут от усилий запомнить мое имя. К слову меня зовут Джимми, если вас это действительно заботит, в чем я сильно сомневаюсь.
— И кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — мягко спросил я.
Его глаза загорелись, а вены на шее вздулись.
— Репортером, конечно! Я буду раскапывать тайны о богатых и могущественных а затем шантажировать их — Он лукаво посмотрел на меня. — Я всегда могу начать с вас. Получу хороший материал о пресловутом и таинственном Джоне Тейлоре, и они опубликуют его под моим собственным именем. Ну же, расскажите мне какие-нибудь действительно грязные и шокирующие подробности о ваших отношениях со Сьюзи Дробовиком. Она действительно берет с собой в постель оружие? Вы хоть изредка меняете свою одежду? Лучше скажите мне что-нибудь, или я просто выдумаю сам нечто пикантное и крайне мерзкое. Я заверю всех что вы мне рассказали это, а дальше будет мое слово против вашего.
Я посмотрел на него задумчиво, и он отступил на шаг назад.
— Джимми, — сказал я, — если я увижу хоть одно слово о Сьюзи или обо мне в этой газетенке с твоим именем под ним, я разыщу тебя с помощью своего дара. А затем отведу тебя к Сьюзи, которая без сомнения пожелает выразить свое Крайнее неудовольствие. Внезапно, бурно и повсеместно.
Он печально хмыкнул.
— Стоило попробовать. Следуйте за мной. Сэр.
Он повел меня во внутренние офисы. Воздух был густо пропитан сигаретным дымом, ладаном, потом и напряженностью. Люди с важным видом сновали вокруг различных репортеров, которые работали с бешеной концентрацией на своих рабочих местах молотя по клавишам компьютеров, как будто вся их жизнь зависела от этого. Они непрерывно перекрикивались, практически не отрываясь от своей работы, требуя информацию, мнения и самые последние сплетни, как множество голодных птенцов в гнезде. Все они казались довольно радостными, но также витало некое затаенное чувство злобы и ожесточенной конкуренции. Общий уровень шума зашкаливал, воздух был почти непригоден для дыхания, и все место бурлило алчностью и амбициями.
Мне захотелось как можно быстрее отсюда убраться.
Курьер поплелся по центральному проходу впереди меня, и все демонстративно игнорировали меня. Во внутренних офисах царила атмосфера бункера; вероятно, потому что большинство людей действительно не подкидали их по тем или иным причинам. Трудолюбивые мужчины и женщины пили и курили так, будто это был их последний день на Земле, а для многих из них так могло и быть.
Их читатели могли любить их, но не остальные люди. Все сотрудники здесь жили согласно принципу "мы против них", где каждый представлял собой объект нападок. Поток судебных исков был неиссякаем, но редактор и издатель могли позволить себе лучших юристов и гордились представлением дел в суде изо дня в день. Газета может и не выигрывала дело, но она еще никогда не проиграла ни одного, главным образом потому, что брала на измор или переживала истцов. Таблоид никогда не приносил извинения, никогда не печатал опровержений, и никогда не выплатил ни пенса компенсации. И гордился этим. Вот почему сотрудники прятались в бункере и получали специальную страховку от покушений.
На одной стене бросалась в глаза вывеска: «Вы не должны быть жестокими, мелочными и подлыми работая здесь — но это помогает». В любом другом месте это могло быть шуткой.
Джимми наконец-то привел меня к офису помощника редактора, постучал в дверь, словно предупреждая о нашествии варварских орд, а затем распахнул дверь, не дожидаясь ответ. Я последовал за ним внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь, и Совок Маллой собственной персоной встал из-за своего заваленного бумагами стола поприветствовать меня. Он был невысокого роста, коренаст, с печальным лицом и преждевременной лысиной, одетый в свитер с фразой «Улыбнись, когда окликнешь меня» вышитой на груди. Он вытряхнул горсть небольших фиолетовых таблеток из стоящего под рукой пузырька, проглотил не запивая, и вышел из-за стола поприветствовать меня вялым, почти извиняющимся рукопожатием. Я осторожно пожал его руку. Отчасти потому, что вспомнил происхождение его прозвища, а отчасти потому, что его рука была на ощупь такой хрупкой, что я боялся оторвать ее.