Необыкновенная
Шрифт:
— Но?
— Она же не была святой.
К его удивлению, Дейзи рассмеялась. Обворожительный смех. «Неуместная мысль», — напомнил он себе.
— Тилли пришла бы в ужас от мысли, что кто-то мог счесть ее святой.
— У нее была судимость? — быстро спросил он.
Дейзи не отвела взгляд:
— Не знаю.
Ее глаза не умели лгать. Она знала что-то, о чем не хотела говорить. Несмотря на упоминание о своем криминальном прошлом, она пыталась скрыть уголовное прошлое его тетки. Он понимал причину ее благородства, но ложь… как он ненавидел ложь. Он
— Я читал ее дневник.
— Не думаю, что в нем есть хоть капля правды.
— Почему нет?
— Тилли была не из тех, кто хвастается своими прегрешениями.
— Но дневник ведь не хвастовство, а попытка наедине с собой облегчить душу.
Дейзи подошла к нему, ее карие глаза сверкали гневом.
— Я знаю, чем мы вам обязаны, мистер Сатклифф. Вы благородно закрыли глаза на то, что, поселившись здесь, мы обкрадывали вас. Если бы вы захотели отдать нас в руки правосудия, вы могли бы это сделать. Я вам бесконечно благодарна за то, что позволили нам пожить здесь еще две недели и помогаете в поисках жилья. Но я думала, вы хотите узнать ту Тилли, которую знала я, а вы собираете всякую грязь о ней.
Они стояли вплотную друг к другу. Дейзи смотрела вверх, прямо ему в глаза. Если бы она захотела его ударить, — а судя по ее виду, она была не прочь так поступить, — ей бы это удалось. Если бы он захотел, он мог поцеловать ее, а несмотря на ее гнев, на обвинения, которые она бросала ему в лицо, и, может, из-за того, как великолепна она при этом была, ему очень хотелось прижаться поцелуем к ее губам. Паркеру всегда было наплевать, что думают о нем другие, он рано научился игнорировать подобные вещи, но теперь…
— Я не собираю грязь о Тилли, она отсутствующее звено истории нашей семьи, и я хочу все о ней знать.
Гневное выражение исчезло с лица Дейзи, она казалась немного виноватой.
— Потому что она вам небезразлична?
Ему хотелось, очень хотелось солгать. Воздух между ними был накален. Он знал, что достаточно согласиться с ней, и она прильнет к нему и он узнает вкус ее губ.
Паркер медленно покачал головой:
— Я слишком мало знаю, чтобы испытывать какие бы то ни было чувства к ней. Я — руководитель компании, чья репутация зависит от колебаний общественного мнения. И я не понимаю, почему необходимо держать в секрете существование сестры моей матери.
— Вы думаете, в жизни Тилли есть нечто, способное обрушить ваши акции?
Он открыл было рот, чтобы сказать, что это уже случилось, и тут же закрыл его. Паркер хотел, чтобы Дейзи поделилась с ним секретами, но он никогда не делился и не собирался делиться своими тайнами.
— Мне не нравится неизвестность.
— Хорошо, — сказала она медленно.
— Хорошо?
— Думаю, если причина вашего интереса — тревога о репутации вашей компании, вы не станете разглашать ее секреты кому попало.
Ее замечание походило на вопрос.
Он поднял бровь:
— Вы допрашиваете меня, Дейзи?
— Какое право я имею допрашивать владельца всего этого? Но, впрочем, немного.
Паркер кивнул:
— Откровенный ответ. Нет, я не собираюсь обнародовать опрометчивые поступки своей тетки, я собираюсь похоронить их как можно глубже.
— Ради компании, не ради нее.
Паркер не удосужился ответить. В отличие от других женщин, Дейзи не стала обвинять его в холодности — это ничего бы не изменило. Он поступал как должно.
Дейзи вздохнула и отступила на шаг.
— Я расскажу, что знаю, но, по правде говоря, я знаю немного, У каждого из нас, кто живет здесь, есть прошлое, поэтому мы его и не обсуждаем. Возможно, даже знакомство с нами может бросить тень на компанию, и вам лучше поскорее уехать.
— Я и не собираюсь задерживаться…
К его удивлению, она улыбнулась:
— Только избавитесь от нас?
Он лукаво взглянул на нее:
— Я бы выразился по-другому.
— Хм, откровенность вредна для бизнеса.
Паркер не стал возражать. Его можно было обвинить в сухости, но не в бестактности.
— Расскажите мне все, что знаете, Дейзи, — произнес он охрипшим голосом, как если бы молил ее о близости.
Он увидел, как она судорожно сглотнула.
— Расскажу, но не сейчас.
— Простите?
— Я слышала, как в доме прозвенел звонок, это значит, что до церемонии всего пятнадцать минут, а я не одета.
— Не одета?
— Да. — Дейзи готова была уйти, но вернулась. — Вы спрашивали о Тилли. Посмотрите несколько наших свадеб, они вам многое расскажут о ней. — Она отвернулась и застыла на месте. Казалось, что она вот-вот упадет.
— Дейзи? — Паркер одним прыжком подскочил к ней.
Она смертельно побледнела.
— Вы в порядке?
Она неуверенно махнула рукой:
— Все хорошо, голова закружилась, слишком резко повернулась. Мне пора идти. — И бросилась прочь.
Через несколько минут Паркер встретил Джона, и тот уверил его, что с Дейзи все хорошо. При этом он избегал смотреть ему в глаза, и Паркер не мог не заподозрить неладное.
Тревога не покидала его с тех пор, как он впервые вошел в часовню и встретил Дейзи. Поездка оказалась совсем не такой, как он ожидал. Пока он терпел неудачу за неудачей.
Он не узнал ничего существенного о тетке и приобрел квартирантов, отвлекающих его от важных дел. Кроме того, ему безумно хотелось поцеловать Дейзи — женщину с криминальным прошлым, которую вряд ли мог одобрить совет директоров. Дела не могли идти еще хуже. Или могли?
Глава 4
Дейзи глубоко вздохнула, надевая свой костюм. Если бы только приступы тошноты были более предсказуемы. Она чуть не выдала себя Паркеру, а их положение и без того незавидно. Как он поступит, узнав, что у нее будет ребенок? Дейзи не сомневалась, что известие о том, что поиски жилья осложняются наличием ребенка, его вряд ли обрадует. Он проявляет недюжинное терпение, но ей не стоит обманывать себя. Если дело слишком осложнится, Паркер передаст его своим адвокатам или властям, и что тогда станет с ней, ее ребенком и друзьями?