Необыкновенные приключения Карика и Вали (Художник Г. Фитингоф)
Шрифт:
Ствол дерева был толстый и липкий. Руки и ноги приклеивались к нему, но профессор только порадовался такому неудобству. Ведь если бы дерево было гладким, ему было бы трудно подняться вверх.
С трудом отдирая руки и ноги, тяжело дыша и обливаясь потом, он полз по стволу, как муха по клейкой бумаге, бормоча под нос:
– Так, так! Прекрасно! Мне положительно везет сегодня.
Вначале подъем был трудным, но чем выше поднимался профессор, тем тоньше становился ствол и тем легче было передвигаться. Ветер раскачивал дерево, и вместе с деревом качался Иван Гермогенович, в страхе поглядывая
Но вот и верхушка дерева: белая пушистая шапка.
Профессор протянул руку, приготавливаясь перебраться со ствола на крону, как вдруг по его руке скользнуло что-то мягкое.
Иван Гермогенович прижался к стволу. Вокруг него неожиданно захлопали крылья, воздух загудел. Перед глазами профессора понеслись, приплясывая, крылатые животные.
Перепуганный профессор втянул голову в плечи.
«Сожрут! Непременно сожрут, разбойники!» – тоскливо подумал он; однако, взглянув на крылатых животных, сразу же успокоился.
– Уф! Какой я все-таки трус! – вздохнул с облегчением Иван Гермогенович.
Расправив длинные, тонкие ноги, животные кружились вокруг дерева, трепеща прозрачными жесткими крыльями. Их длинные хвосты задевали лицо профессора, скользили по всему телу.
– Поденки! Всего только поденки! – пробормотал Иван Гермогенович и, ухватившись руками за мясистые листья кроны, спокойно полез на вершину удивительного дерева.
Поденки только с первого взгляда казались великанами. На самом же деле они были немногим больше профессора. Казались же они гигантскими только потому, что сзади у них развевались хвостовые нити, похожие у одних на вилку, у других – на циркуль.
Хвостовые нити были вдвое длиннее туловища.
«Ишь как пляшут! – подумал профессор. – Неужели скоро станет темнеть?»
И, не обращая внимания на крылатых плясунов, Иван Гермогенович вскарабкался на самую крону.
Бояться поденок у него не было причин. У этих насекомых нет даже рта. Их жизнь так коротка, что им вовсе не нужно заботиться о пище. Они появляются на свет, чтобы проплясать в теплом воздухе свой единственный в жизни танец.
В веселом хороводе весь день кружатся поденки, без устали размахивая крылышками, а когда наступают летние сумерки, спускаются на воду, кладут здесь яйца и уже никогда больше не поднимаются вверх. В эти дни трупы поденок рыжими коврами покрывают реки.
Течение несет миллиарды безобидных существ, мчит их вдоль крутых и пологих берегов, но к устью реки не доплывет ни одна поденка. Всех их пожрут по дороге рыбы и птицы.
Незавидна участь поденки. Сплясать и быть съеденной – только за этим они и приходят в наш мир!
Окруженный хороводами поденок, Иван Гермогенович стоял на макушке дерева, чем-то похожей на купол.
Вся ее покатая поверхность была сплошь усажена темными блестящими ядрами. От каждого ядра поднимались вверх гибкие стебли с парашютами на концах. Они шумели над головой профессора, как весенний сад.
Время от времени то одно, то другое ядро, вздрогнув и качнувшись,
Профессор потрогал стебли руками и принялся за работу.
Выбрав десяток самых крупных парашютов, он оторвал их от ядер. В руках у него появился пучок зонтиков с пушистыми облачками на концах. Парашюты так и рвались вверх, приподнимая Ивана Гермогеновича над кроной, и ему пришлось напрягать все силы, чтобы удержаться на месте.
Потом Иван Гермогенович быстро сорвал еще пару парашютов и, резко подпрыгнув, повис в воздухе. Некоторое время он висел, болтая ногами, но лишь только дунул ветер, парашюты весело зашумели над его головой.
Воздушный поток подхватил профессора и понес над лесом.
– Замечательно! Просто замечательно! – засмеялся Иван Гермогенович, раскачиваясь в воздухе, словно маятник. – вот уж никогда бы не подумал, что мне придется летать на пушинках одуванчика.
Странные деревья с белыми шапками выглядели теперь, с поднебесной высоты, как самые обыкновенные одуванчики.
Лес казался похожим на простую луговую траву.
Профессор огляделся по сторонам.
Вокруг простирались травяные джунгли, песчаные пустыни.
Вдалеке, на высокой горе, Иван Гермогенович увидел высоченный столб, на котором развевалось красное полотнище.
– Ага! Мой шест! – прошептал он, довольно улыбаясь.
Еще дальше и правее синела широкая водная гладь.
– А вот и пруд! Прекрасно! Теперь я знаю направление.
Ветер трепал пушистые парашюты. Ныряя в воздухе, Иван Гермогенович летел над лесами и полями, внимательно вглядываясь в проносящуюся под ним местность. Но вот встречный воздушный поток подхватил Ивана Гермогеновича и понес его прямо к пруду.
– Эге! Так я и утону, пожалуй! – нахмурился профессор. – Надо спускаться, пока меня не унесло в открытое море.
В эту минуту Иван Гермогенович пролетал над солнечной поляной. Место было удобное для спуска. Он решил приземлиться.
Выпустив из рук один за другим несколько парашютов, профессор прошел бреющим полетом над землей и медленно стал снижаться. И вот трава уже превращается в дремучий лес, а узенький ручеек – в широкую и бурную реку.
– Гоп-ля! – вскрикнул профессор, выпуская из рук разом два парашюта.
Его помчало над рекой. Профессор свесил голову, отыскивая удобное место для посадки, и вдруг увидел плывущих по реке Карика и Валю. Волны кидали их на камни, тащили по течению; они переворачивались в воде, как поленья.
– Держи-и-и-итесь! – закричал профессор сверху.
Выпустив из рук последний парашют, он камнем полетел в пенящуюся воду.
Глава восьмая
Спасение утопающих. Дорога к фанерному ящику. Живые форточки. Путешественники встречают стада травяных коров. Грустные воспоминания. Нападение воздушной черепахи