Неодолимый соблазн
Шрифт:
Да и к тому же у нее появятся собственные деньги. Она с грустью подумала, что, став независимой, сможет оставить Джулиана.
Вспомнив о том, что приглашение Антона касалось их обоих, Мерси вздохнула — стоит ли просить его поехать в Натчез вместе с ней?
Мерси знала, что рано или поздно ей придется рассказать Джулиану о визите Антона Жерара, и тогда ее муж сам захочет отправиться вместе с ней в Натчез.
А в доме Жюстины все было по-прежнему. Весь день Арно, захлебываясь кашлем, метался в жару,
Доктор навестил их в тот же вечер. Осмотрев Арно, он сказал, что опасность мальчику пока не угрожает. И все же лицо эскулапа оставалось мрачным.
Было уже далеко за полночь, а Джулиан и Жюстина все так же сидели у изголовья Арно, с тревогой наблюдая за осунувшимся лицом ребенка. Малыш наконец забылся неспокойным сном, и лишь звук его хриплого дыхания нарушал царившую в спальне тишину.
Жюстина повернулась к Джулиану:
— Доктор предупредил, что до завтрашнего вечера скорее всего ничего не изменится, так что тебе лучше вернуться домой.
— Нет, — хрипло бросил Джулиан.
— Но как же Мерси? Она, должно быть, места себе не находит.
— Что ж… ей придется понять.
— Ох, Джулиан! — На лице Жюстины была написана тревога. — Это несправедливо по отношению к ней, дорогой. Возвращайся к ней, прошу тебя, Хотя бы на несколько часов.
Джулиан заколебался.
— Я бы уехал, если бы твердо знал, что и ты хоть немного отдохнешь.
Генри вмешался прежде, чем Джулиан успел ответить.
— Езжайте домой, хозяин, я прослежу за тем, чтобы Жюстина отдохнула.
Генри держал в руках поднос с чайником и чашками.
— Вечером я сам пригляжу за малышом, — пообещал он, с тревогой окинув взглядом Арно. В голосе его звучало беспокойство. — Уверяю вас, все будет в порядке. Ведь я тоже люблю мальчонку.
Джулиан благодарно улыбнулся:
— Мы никогда в этом не сомневались, Генри. И все же…
— Если произойдет какая-то перемена, я тут же дам вам знать, — добавил Генри.
— Ну а ты-то сам когда отдохнешь? — спросил Джулиан.
— Когда вы утром вернетесь и смените меня.
— Прошу тебя, Джулиан, возвращайся домой, — взмолилась Жюстина.
Кивнув, он наконец поднялся. Жюстина встала вслед за ним.
— Все будет хорошо, дорогая, — прошептал Джулиан. — Мы просто не можем его потерять. Ни один из нас этого не перенесет.
Порывисто обняв ее, Джулиан быстро вышел из комнаты, отчаянно надеясь, что она не успела заметить смертельной тревоги, написанной у него на лице.
Когда часом позже Джулиан тихонько улегся в постель, Мерси уже крепко спала. Может, разбудить
В темноте он тихонько коснулся ее руки, но Мерси, не просыпаясь, отодвинулась в сторону, натянув на себя простыню. А чего он, собственно, ожидал, грустно усмехнулся Джулиан.
Он долго еще лежал без сна. На сердце по-прежнему было тоскливо из-за постоянных размолвок с Мерси, но сейчас все это отступило на второй план — тревога за сына не давала Джулиану покоя. И к тому же его мучила совесть — ведь он оставил больного Арно ради того, чтобы вернуться к жене.
С первыми же лучами солнца Джулиан бросился к Жюстине.
Глава 26
Когда Мерси проснулась, Джулиана уже не было. Она молча смотрела на смятую подушку, а от скомканных простыней еще исходил знакомый запах мужа.
Вернувшись в дом Жюстины, Джулиан обнаружил, что Арно стало гораздо хуже. Теперь он уже почти не приходил в себя и никого не узнавал.
С утра полил сильный дождь, вскоре превратившийся в настоящий потоп — казалось, небеса плакали вместе с несчастными родителями, которые сидели у постели сына, со страхом и надеждой вглядываясь в его лицо.
Доктор пришел около полудня. Хриплый кашель Арно, его тяжелое дыхание, а особенно полная безучастность малыша встревожили его.
Состояние ребенка с каждым часом все ухудшалось. Всегда такие ясные глаза его заволокло какой-то пеленой, они покраснели и припухли. От сильного жара щеки Арко горели. Все настойки, Которыми по совету доктора поила его Жюстина, были бессильны смягчить бивший его жестокий кашель и успокоить хриплое дыхание, казалось, разрывавшее ему горло. Ни бром, ни лауданум уже не помогали, родителям едва удавалось разжать ему зубы, к тому же все, что он глотал, его желудок тут же извергал обратно.
Генри сновал туда-сюда, пытаясь хоть чем-то быть полезным. Дождь наконец перестал, но Арно с каждой минутой становилось все хуже. Дыхание его слабело, кожа приобрела восковой оттенок, только на осунувшемся личике ярко горели багровые пятна.
Вечером доктор посмотрел горло Арно, прослушал легкие и мрачно объявил, что у мальчика началось двустороннее воспаление легких.
— Думаю, самое время послать за священником, месье, а то как бы не было слишком поздно, — вот и все, что он мог посоветовать отцу.
Как только за ним закрылась дверь, Жюстина, захлебываясь в рыданиях, упала Джулиану на грудь.
— О, Джулиан, я этого не переживу! Это так внезапно! Даже нет времени свыкнуться с этим… попрощаться…
— Знаю, любовь моя. Знаю…
Крепко прижимая к себе Жюстину и вытирая ее мокрые от слез щеки, Джулиан со скорбью и бессильным отчаянием признал, что их малыш постепенно уходит от них. Теперь уже Жюстина и не заикалась о том, чтобы Джулиан ушел домой, — было похоже, что Арно не доживет до рассвета.