Неофит
Шрифт:
— Так вот, — жестом здороваюсь с пришедшими. — Совет создаем. Номинально, председателем я побуду, да и не номинально тоже. Просто из-за жесткого ограничения свободного времени, большую часть вопросов будет за меня решать другой человек. Так сказать, заместитель. — Все смотрят не Первака, который отчаянно краснеет и мотает головой. — Нет, Первак, к сожалению, пока это на себя взять не сможет, — согласно киваю. Парень отчетливо выдыхает. — Нет. Идея в другом. Представителями группы тех, кто не присоединяется ни к одной из ваших партий, и моими заместителями в работе Совета
И Длинный и Рыжий с вопросом смотрят на меня.
— Они знают костяк тех, кто вернулся со мной, раз. Уверен во взвешенных их решениях — это два.
— Рыжего? — скептически вкидывает один из не очень знакомых ребят. — Ему бы только на дуэли подраться. Вспыхивает мгновенно. Даром, что ничего не умеет. Против Сергея ничего не имею, его знаю, помню.
Рогволд усмехается. А в фоне царит спокойствие.
— Люди меняются, — неожиданно флегматично и спокойно, не тушуясь компании, проговаривает Рыжий.
— А посмотрим, — с удивлением в фоне, отвечает тот же парень. Роман, кажется. Парень точно ожидает более резкой реакции, и даже готов к ней. И не получив ее — слегка расслабляется. Интересное впечатление создал тут о себе Рогволд, Ничего не скажешь. С другой стороны, именно из такого отношения выйти во взаимное личное уважение проще чем тому же Перваку. Свои границы Рыжий, похоже, начал отстаивать сразу, не взирая на силу или родовитость учеников. И даже определенное мнение о себе создал. То есть если из безбашенного берсеркера внезапно выглянет человек, с которым можно договариваться, это будет не от слабости, и любой это поймет. Рыжий уже доказывал, что дух есть. Теперь нужно доказать, что есть мозги. Думаю — справится.
А Длинный, похоже, изначально вопросов не вызывает. То есть, конечно, пришедшие с удовольствием запрягли бы меня на решение их проблем — это вместно, и позволяет сохранять лицо. Точно не приняли бы Первака — не по статусу. Тут даже не вопрос. Но вот представителя группы, которая вернулась из Приключения, с большой буквы, причем, связанных со мной, вполне, а я компромисс всех собравшихся. Да, таких заместителей дворяне примут. А я, в свою очередь, кроме этих двоих и не знаю, кто сможет отстаивать интересы тех, кто хочет служить дальше Империи, а не Родам.
Сергей же ловит идею с заместителем легко. И внутренне согласен, так же, как и Рыжий. Оба понимают, что я сейчас, настаивая на их кандидатурах, не только очень сильно повышаю их значимость внутри лицея. Но и фактически заявляю о создании еще одного полюса учеников. Но с этой мыслью, представители Родов уже свыклись. И особого отторжения она не вызывает.
Пришедшие переглядываются. Внутри гостиная фон из скептического довольно быстро перекрашивается в обнадеживающий.
— Согласна, — Рита выступает первой. — Сабуровы не против.
— Согласны, — ожидаемо присоединяются Ольга и Олег. — Васильчиковы тоже.
— Согласны, — кивают и не очень знакомые мне парни. — Черкасские и Дадиановы, не против.
— Если ответственность останется твоей, — обращается ко мне и уточняет Роман. — Думаю стоит попробовать.
—
Очень вовремя приходит вызов на переговорник. Как раз самое утреннее время. Извиняюсь, и отхожу в спальню ответить. Ребята остаются в гостиной обсуждать вроде бы создающийся, все-таки Совет.
— Да, Герр Коштев. Рад вас слышать.
перерыв в день…
Глава 23
— Ну что, Витя. В городочке мы обустроились, — герр Коштев вытирает с рук густые разводы буро-красного цвета. Они словно впитываются в кожу. Потом перешагивает через почти разорванное тело у его ног. — Это последние? Ты не считал?
— Нет, герр Коштев, не считал, — Виктор едва сдерживает позывы, потом все-таки природа берет своё, и парня выворачивает на чуть ли не единственное чистое место в темном помещении.
— Что ж ты Витя, так неаккуратно. Так нельзя, — Абсолютно чистый довольный теперь уже точно почти маг, пусть и очень узкого направления, идет к выходу. — Ты маг, Витя, а это звучит гордо. И да, ты теперь со мной долго-долго. А почему — ты знаешь. Но не переживай, когда Тайная Стража решит, что ты свой срок отбыл, может быть сможешь вернуться. Но это неточно. — Усмехается Коштев.
На черной, словно выглаженной одежде одежде мага нет даже маленького пятнышка крови, что неудивительно, потому что та ручейками течет по его следам. Словно верная собачка следует за необычным магом.
Коштев открывает дверь в подвалы, и неспешно спускается вниз.
— Понимаешь, Витя, нам, в принципе, даже зачищать замок не нужно. Сколько магов вне категорий осталось у господ османов? Один? Или он уже сбежал? Вот-вот. А из казематов и подвалов, с такими прекрасными ходами, и с таким отличным лабиринтом меня выковыривать будет ой как сложно. Даже интересно, что предпримут турки…
— Seytan! Seytan! Seni oldurecegim! (Дьявол! Я убью тебя!) — внезапно в проходе показывается турецкий маг. И воздух в коридоре почти мгновенно начинает гореть. Но этого «почти» хватает Вите поставить щит Коштеву. А на себе он давно его не снимает. С самой ночи. Еще часть крови волной поднимается перед Витей и Коштевым, образуя багровую полупрозрачную сферу. Принимает на себя первый удар, разрушаясь. Но ослабляет потоки огня. Щиты Вити выдерживают остатки удара и исчезают во вспышке.
Остальная кровь с пола, только что тонкими струйками бежавшая за почти магом, тысячами тонких иголочек закручивается, и летит в мага турков. Почти все иголочки сгорают по пути, а которая не сгорают — расплескиваются о щит турка.
— Ha! ha! ha! Senin seytani buyun, Dunyay? Degistiren’in gucuyle kars?last?r?ld?g?nda hicbir sey degil! (Ха-ха-ха, твоя злая магия — ничто по сравнению с силой Изменяющего Мир! (турец.)) — хохочет маг. И не замечает, как капли крови просачиваются сквозь щит и попадают на одежду, мгновенно впитываясь.