Неоконченная история
Шрифт:
– Какие деньги? – эхом отозвалась мама, опускаясь на кровать дочери.
В эту минуту ее больше всего волновало самочувствие Светы, поэтому ее голос прозвучал почти спокойно.
– Двести двадцать долларов! – ответила Света, вздохнув.
Услышав внушительную по их понятиям сумму, мама перестала гладить дочь по волосам и, отодвинувшись, взглянула на нее с недоумением:
– Двести двадцать долларов?
Света кивнула головой, стараясь не смотреть на маму.
– Но как они у тебя оказались?
– Мы собираем на юбилей лицея, – сказала Света, робко
Лицею в конце апреля исполнялось десять лет. Событие. И Тамара Григорьевна об этом знала. На прошлой неделе Света просила у мамы двадцать долларов на это мероприятие. Мама тогда еще повозмущалась для порядка: «Да что же это такое! Не школа, а сплошные поборы! То поездки, то праздники, то благотворительные акции. Прямо не напасешься! Мы, между прочим, эти деньги не печатаем!»
Довод был железным, но и у Светы были свои аргументы.
«Ты же сама хотела, чтобы я в этой школе училась. Это для нас двадцать долларов деньги, а для всех остальных – так, мелочь. Сама знаешь, как здесь дни рождения отмечаются – с размахом. А тут юбилей школы! Девчонки подарки учителям затеяли. Сюрприз готовят», – сказала тогда Света.
Маме на это нечего было возразить – ученицы лицея могли позволить себе любые сюрпризы и капризы. Она повздыхала для порядка, но в очередной раз выложила нужную сумму. И вот теперь Света ее бессовестно приумножила. А что поделаешь? Жизнь – она такая. Иногда и не хочешь что-то делать, а она заставит.
– Понимаешь, – лгала Света, кривясь от отвращения к себе, – Нина Викторовна поручила Ольге собрать деньги на общешкольную поездку. Ольга за голову схватилась. Выручай, говорит, иначе я совсем запутаюсь в этих списках. Ну, я и согласилась ей помочь, забрала у нее деньги и юбилейный список. Я же не думала, что так получится.
– Погоди. Попробуй вспомнить, где ты их могла потерять?
– Не знаю, мам! – с излишней горячностью воскликнула Света. – Может, в столовой! Хотя нет, скорее всего, на улице, вчера, когда в метро шла. – Она быстро сообразила, что потеря в стенах лицея может обернуться для нее новой головной болью. Мама может пойти в школу, начнутся выяснения. Нет уж, если терять, то так, чтобы не найти! Света наморщила лоб: – Точно, у метро. Я тогда за кошельком полезла, собиралась проездной купить. Меня еще какой-то небритый тип под руку толкнул. Мам, а может, он у меня и украл кошелек? Или я сама его посеяла, когда в супермаркет за молоком заходила?
– Кошмар какой-то! – Мама возмущенно воздела руки к небу, вернее, к потолку. – Ты только послушай себя! Не помню, не знаю! То ли у метро, то ли в магазине, то ли сама потеряла, то ли украли. Нет, я больше чем уверена, ни с Лизой, ни с той же Олей ничего похожего никогда не случится!
– Почему это не случится? – разобиделась Света.
– Потому что они девочки ответственные, а ты у меня раззява! Витаешь в облаках, думаешь бог весть о чем, рюкзак у тебя вечно болтается где-то позади без присмотра, вот так и происходит твое «не знаю, не понимаю»! – Света опять зашмыгала носом, и мама тут же сменила гнев на милость. Прижав непутевую дочку к себе, она сказала, вздохнув: – Ну ладно, чего теперь слезы лить! В конце концов, из-за двухсот долларов мы по миру не пойдем.
Света грустно улыбнулась, уткнувшись в теплую мамину грудь:
– Двухсот двадцати.
– Вот именно, – снова вздохнула мама и уже строже добавила: – Но учти, ты завтра же вернешь деньги Дубровской, и пусть она найдет другого казначея, понадежнее. – Она поднялась, пошла за кошельком, но в дверях обернулась. – Думаю, ты сама понимаешь, что с музыкальным центром теперь придется подождать.
– Конечно, мамуль! Я понимаю.
Света готова была пообещать все, что угодно, и даже согласна была понести любое наказание, лишь бы успокоить свою совесть.
5
В субботу Света вся извелась, поглядывая на часы. Ей хотелось поскорее избавиться от денег, добытых обманным путем, и навсегда забыть об этой гнусной истории. И когда в начале шестого раздался телефонный звонок, она с каким-то неимоверным облегчением схватила трубку, на долю секунды опередив маму.
Та выскочила из ванной с наполовину накрученной головой:
– Папа?
– Нет, это меня, – сказала Света, зажав ладонью трубку, и мама, изобразив легкое разочарование, снова скрылась в ванной комнате.
Разговор оказался коротким.
– Ну что, Светик, наше дело улажено? – спросил ее Сергей.
– Да, – отозвалась она.
– О’кей! Жду тебя внизу.
В трубке раздались короткие гудки. Света набросила легкую куртку и выскочила за дверь. Сергей Крылов ждал ее у машины. Протянув триста долларов, Света напомнила:
– Ты мне обещал!
Его губы дрогнули в улыбке.
– Не дергайся! Все будет путем! – Он подмигнул по-свойски, как будто и не было той унизительной для нее сцены в кафе, сел в автомобиль и уехал.
Неделя прошла, что называется, тишь да гладь да божья благодать. Они с Марком встречались почти каждый день. Иногда днем, потому что вечера у него были заняты курсами. Света внимательно наблюдала за ним, стараясь делать это незаметно. Но никаких намеков на то, что у Марка испорчено настроение, не было и в помине. Он был по-прежнему весел и полон оптимизма.
В лицее у Светы тоже все складывалось наилучшим образом. Ольга была посвящена в денежные перипетии и, не задавая лишних вопросов (что Света, безусловно, оценила), пообещала в случае чего прикрыть подругу. «Ну, потеряла бабло, в смысле, вошла в непредвиденные расходы, с кем не бывает», – сказала Ольга, закрывая тему.
В общем, жизнь продолжалась. И вроде бы никаких поводов для волнений у Светы больше не было. Однако она не раз ловила себя на том, что в самый, казалось бы, неподходящий момент, когда все вокруг смеются и веселятся, ее сердце как будто сжимает холодная рука. Света с тревогой оглядывалась вокруг, выискивая причину этого внезапного беспокойства, и не находила ее. Все было хорошо. В школе, дома, с Марком. И только ей удалось убедить себя в том, что это следствие ее излишне впечатлительной натуры, как раздался телефонный звонок.