Неолит – не заграница
Шрифт:
– Иди-ка, Алексей, без всякой обиды, сейчас туда, откуда пришёл. В свою Динозаврию, к примеру! Или там, отдыхай, лечись! Живи себе в двух мирах. Да хоть в двадцати! Повторяю! Я поражаюсь, что тебе ещё разрешили, официально, заниматься частным сыском.
– С психикой у меня всё нормально, – Зуранов встал с места, собираясь уходить. – Я прошёл проверку на самом высоком уровне. Просто то, что со мной происходит не в состоянии объяснить современная наука. Люди Динозаврии, как вы, Пётр Иванович, выражаетесь, тоже, к сожалению, относятся ко мне с недоверием. Они не находят… не могут найти никаких объяснений происходящему явлению.
– Всё! Вали отсюда, Зуранов! Мне опротивело общаться с балбесом, – вышел из терпения генерал, снова привстав с кресла. – Пошёл! Я и не таких гуманоидов встречал! Знаешь, на чём я таких видел? Меня с тобой начальство попросило вежливым быть, иначе… Вот и миндальничаю …
Теперь уже Зуранов окончательно считая разговор с продуманным генералом полиции бесполезным. Слегка поклонившись Листрилову, Алексей вышел из кабинета.
Яркие лучи июньского солнца не поднимали его настроения. Но многие прохожие улыбались погожему дню, особенно радовались теплу дети в большем сквере, почти что парке, через который проходил Алексей.
Он закурил на ходу, рассеянно наблюдая за стаей голубей, которые торопливо делили корку хлеба. Сильные отгоняли от неё слабых и больных. Крепкие самцы безжалостно клевали, стараясь попасть в глаз, старым, немощным птицам и молодым, ещё не окрепшим. Всё было почти как у людей… в двух, очень знакомых ему мирах, в которых он жил. Отчего же «почти»? Здесь сравнение чёткое, можно сказать, один к одному.
Правда, ответ на данный вопрос очень сложен. Потому он не прост, что люди, в силу своих ложных представлений о справедливости, как правило, пытаются дать мотивировку своим жестоким, злым, страшным поступкам, желают не только оправдать свои дьявольские действия, но и привести их в рамки мнимой справедливости, а порою даже и законов. Писанных и не писанных.
Таким образом, можно, как бы, оправдать все существующие на Земле преступления и пороки. Ежеминутно искажается пространство обитания живых существ, без того уже изменённое до неузнаваемости, причём, не в лучшую сторону. А ведь люди должны и обязаны оставаться людьми в любой ситуации. Многого для того и не требуется. Следуй простой библейской заповеди «не убий».
Вот и Зуранов существовал в обществах двух Миров на правах такого голубя, которого не подпускают к хлебной корке. Если образно сказать… Ведь вопрос жирной кормушки никогда не стоял перед Алексеем. Суть жизни для него заключалась не в этом. В большем! Он стремился к тому, чтобы люди были добры друг к другу, или, в крайнем случае, терпимы. Он стремился к установлению, хотя бы, к относительной справедливости. Но Зуранов понимал, что безгрешных людей не существует. Нельзя, как говориться, стоять у воды – и ног не замочить. Но ведь и грех греху – рознь.
В неофициальный круг изгоев двух миров он попал не потому, что слаб духом или телом. Все явно видели, понимали и признавали, что Зуранов не похож на других людей. Даже на бомжей и бичей, абсолютно потерянных в этой жизни. А таких «голубей», как Алексей, не любят в обществе, если они верой и правдой не служат власть имущим и «денежным мешкам», узаконенному злу и стоящему вне законов и установленных правил.
Нелепая беседа с Листриловым не дала Зуранову никакой пользы. Нельзя сказать, что генерал был абсолютно тупым человеком от природы, но и особым умом не отличался. Дослужился до чина «традиционно»: в одном случае связи родственные помогли; в другом – задницей, что называется, определённые «высоты» взял; в третьем – сослужило службу раболепное подчинение и умение во время прогнуться перед вышестоящим начальством…
В силу определённых обстоятельств и причин генерал Листрилов был именно начётчиком, буквоедом и бюрократом, в самом плохом смысле этого слова. Время порождает монстров, но милицейский, а потом… полицейский начальник, Пётр Иванович Листрилов был не самым жутким из них. Но обнадёживающее открытие никак не радовало и не грело бывшего старшего лейтенанта полиции и уже не следователя уголовного розыска по особо важным делам Алексея Владимировича Зуранова.
Дело в том, что на совести генерала имелись и человеческие жизни. Некоторых людей, кого лично, а кого через помощников своих, задолизов, он отправил на тот свет, Зуранов знал и помнил… И, всё же, Листрилов – не самым последний подонок, пусть стоящий не у основного «руля», но всё-таки… Встречались субъекты и покруче, и… пострашней.
«Нельзя же обижаться на дерево за то, что оно – дуб, – думал Алексей, выходя из большого сквера в маленький переулок, почему-то названный Лермонтовским. – Нет человека, который бы меня понял и принял именно таким, какой я есть. Мне даже трудно доказать, что я умею и знаю больше, чем многие другие люди. Никто не может и не желает объяснять мои постоянные исчезновения и появления в похожих и не похожих друг на друга мирах. С этим надо смириться. Тут, как выражаются «умники», в проявке полный нонсенс, то есть – «хреновина».
Он ясно понимал, что в свои, почти тридцать лет, оказался изгоем тех двух миров, в которых существовал… в одной и той же оболочке. Зуранов, не просто кочевал из мира в мир, а везде и всюду, что называется, совал свой нос.
Здания Лермонтовского переулка, по которому он шёл, строились ещё, что называется, при царе Горохе. Поэтому, все они были, в основном, не выше пяти этажей. Надо отдать должное новым хозяевам и арендаторам ещё добротных домов, за то, что фасады некоторых старых построек они приведены в божеский вид. После недавнего ремонта и покраски, можно сказать, что дома эти радовали глаз.
Здесь, в одном из зданий, четырёхэтажном, тёмно-зелёного цвета, и находился, существующий за счёт спонсорской помощи, научно-исследовательский институт аномальных явлений (НИИАЯ). Таковых в России сейчас немало. Но этот отличался тем, что трудились здесь на благо отечественной науки, вполне, нормальные учёные, доктора и кандидаты медицинских, биологических, химических, математических и прочих наук, по какой-то причине, поверивших в существование на Земле необъяснимых явлений с точки зрения официальной ортодоксальной мировой науки.
Правда, если сотрудники института, порой, в случае необходимости, имели дело с психологами, гипнотизёрами, экстрасенсами и знахарями, то докторов магии и прочих представителей «сомнительных» наук, в основном, игнорировали и не признавали. Возможно, соглашались с крылатым выражением Козьмы Пруткова, что не «объять необъятное» или не желали, как говорится, сидеть на двух стульях.
Получалось, что если мировая ортодоксальная наука не в состоянии объяснить (хоть как-то) наличие тех или иных явлений или предметов, то, получается, что их просто… не существует в Природе или в Мироздании.