Неомифы
Шрифт:
Ему это место тоже не нравилось.
«С каждой планетой что-нибудь неладно», – вертелась в голове мысль, почерпнутая из какой-то старой книги.
Земля-1, вот, была заселена до предела. Землю-7, как показала жизнь, заполонили идиоты. Впрочем, то же относилось и к первой Земле. А здесь что не так?.. Хотя та книжка – всего лишь фантастика, вымысел.
– Объявляю, что отныне эти земли принадлежат империи!
Фраза вывела капитана из раздумий. Обронил её Кошта, который гордо стоял на булыжнике, опираясь на жердь с привязанным платком. Португалец спрыгнул и, потрудившись, всё же вогнал деревянное древко в не очень податливую почву.
– Из дома захватил, – похвалился пилот. – На такой вот знаменательный случай.
Забавная ситуация подняла экипажу настроение.
– Раз планета теперь наша, пошли её исследовать! – Выхин убрал не подожжённую сигарету. – А ты, конкистадор, остаешься за кораблём приглядывать.
Кошта тут же погрустнел, но его спас вернувшийся вместе со Смитсоном Райбман. Пожилой еврей предложил свою кандидатуру.
– Я слишком стар для пеших прогулок, – объяснил он.
Шли долго, иногда казалось, целую вечность. Пейзаж не менялся: те же серая пыль и безжизненные каменные глыбы.
Алексеев пару раз копнул землю анализатором, но не нашёл в пробах ничего интересного.
Рыжеволосая Жюли болтала с мускулистым Арнольдычем. Кошта напевал португальскую народную песенку и радостно подпрыгивал всякий раз, когда доходил до припева.
Выхина не покидали мрачные мысли. Рейс не заладился с первого же дня. Вначале пришлось экстренно созывать команду, поскольку их отправляли вместо поломавшегося 30-го «Грузолёта». Потом эта неразбериха при выгрузке: отыскался-таки кретин, который напутал с документацией. Слава богу, груз приняли, однако были потеряны добрых полдня. Затем инцидент на трассе, а теперь неизведанная планета. И откуда только на куске безжизненного камня взялся кислород?
Выхин понял, что его зовут, лишь когда Гена начал трясти за плечо.
– Юр, мы кое-что нашли. Тебе стоит взглянуть.
Через пару минут команда собралась вокруг четырёх чёрных монолитов, исписанных незнакомыми белыми символами.
– И что это? – хмурясь, спросил Выхин.
Предположений не последовало.
Юрий достал мини-комп и сфотографировал таинственные письмена. На сканирование ушла пара минут, ещё столько же ждали результатов.
– В базе нет сведений ни о монолитах, ни о письменах, – озвучил Алексеев.
– И чего? – почёсывая кудрявую макушку, поинтересовался Арнольдыч.
– Прикрепим маячок, а по прибытии домой доложим о каменюках. Пусть учёные разбираются, – ответил закуривший Выхин. – А пока возвращаемся. Поздно уже, и так три часа гуляем.
По возвращении выяснилось, что связи по-прежнему нет.
Команда освежилась, немного отдохнула и собралась в столовой на ужин. Проходил он оживлённо. Идеи насчёт происхождения обелисков соревновались в фантастичности. Лишь капитан не участвовал в беседе, неохотно ковыряя ложкой питательную смесь.
Кошта снова затянул национальную песенку. Пилот уже начинал доставать Выхина вокальными упражнениями.
Арнольдыч шушукался с Жюли. Внезапно девушка воскликнула «Мон дьё!» и свалилась со стула.
Оторвавшись от тарелок, все с удивлением посмотрели на экспедитора.
– Милочка, ты чего? – спросил Арнольдыч, помогая Жюли подняться.
– О, мне показалось, я увидела привидение, – сказала испуганная француженка. – Возле той стены.
– Это нервы, усталость, – не переставая ковыряться в тарелке, заметил Выхин. – Семён, дай ей успокоительного на ночь.
Райбман кивнул.
Закончился ужин без происшествий.
Выхина разбудил громкий крик. Напялив штаны и выхватив из кобуры бластер, капитан выбежал из каюты. Крик повторился – он раздавался из комнаты Жюли. По пути Юрий встретил не менее взволнованного Алексеева. Вдвоём они вломились к француженке.
Перепуганная девушка забилась в угол комнаты. Ноги поджаты к груди, тело бьёт сильная дрожь, а на лице застыло выражение ужаса.
– Жюли, что такое? – спросил подошедший к ней старпом.
Выхин внимательно осматривал каюту.
– Призрак… – выдавила девушка. – Я его видела. Он был здесь…
– Ага, призрак. Замечательно. – Выхин сунул бластер за пояс.
– Что тут у вас? – Внутрь заглянул Арнольдыч.
– Призрак, – иронично ответил капитан и собрался уже уйти, когда по кораблю разнеслось пение Мигеля. – Одна кричит, другой поёт… Блеск. Станцевать, что ли? Вася, тащи этого баритона к Семёну, а мы придём туда с Жюли.
– Будет сделано.
Арнольдыч исчез.
Выхин с Алексеевым взяли девушку под руки и повели в медблок. Жюли выглядела очень растерянной, не упиралась.
Перед каютой Райбмана ожидал новый сюрприз. Не успели они постучать в дверь, как послышался голос врача: Семён громко с кем-то спорил.
Когда дверь открыли, еврей тотчас повернулся к капитану. На лице медика читалось непонимание.
– Что вы бродите посреди ночи да такие озабоченные? – изумился Райбман. – Надо спать – не мне вам рассказывать, насколько это важно для космонавта. А тут ещё стрессовая ситуация, лишний час в сутках, акклиматизация… В общем, полный комплект.
– Семён, ты с кем разговаривал? – спросил Выхин.
– Я? – Райбман недоумённо нахмурил брови. – Вы, верно, ошиблись: я молчал.
– Но мы втроём слышали.
Алексеев и Котияр подтвердили слова капитана.
– Да не с кем здесь разговаривать. А вы в порядке? – Только сейчас взгляд Райбмана остановился на перепуганной Жюли. – Что случилось с девочкой?
– Нужна твоя помощь. Снова призрак.
– Призрак? Как мило. Но излечимо. Закатайте ей рукав.
Доктор достал из шкафчика ампулу и пневмошприц.