Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Просто – можно, но не с теми мыслями, которые были озвучены.
– Я тебе себя и не предлагала, - Чоноп провалился в спинку между ними, не зная, как корректнее закончить это безумие. – А предложила бы, что – испугался?
– Как-то не хочется быть облеванным в такой ответственный момент, - поморщился он.
– Сунён, это ваше с Джело личное дело… - постарался взять себя в руки Чоноп. Предложение переспать с девушкой, которую он любил уже много лет, поступившее от неё же самой, едва не пронзило его насквозь, пробив холодным потом. – Нельзя это вот так вот… обсуждать при всех.
– Я думала, что мы друзья! Разве у друзей бывают секреты?
– Нет, а вот дружеский секс – запросто, - потыкал в
– Да ну вас! – поднялся парень и вылетел пулей на кухню, чтобы помочь Джело принести всем поесть и выпить. Преграда между Сунён и Сандо исчезла, и не по себе стало именно ему. Ведя по нему глазами, как бритвой, она хмыкнула и отвернулась. Но хмыкнула не как обиженная или капризная девчонка, а с видом профессионального оценщика, которому пытались продать что-то по завышенной цене, но он разоблачил подделку. Он хотел опрокинуть на неё какую-нибудь колкость, но дремавший на кресле Рен пошевелился и, просыпаясь, не дал ему блеснуть остроумием.
Занималась заря нового дня и выполнившие свой долг золотые стали возвращаться на ночлег, хотя уже и наступало утро. Сегодня они обошлись всего одной потерей. Сегодня они попытались доказать то, чем занимались уже многие и многие века – что справедливость восторжествует. И что от судьбы никогда не уйдёшь, какой бы она у тебя ни была.
Примечание к части
* главная героиня книги «Унесенные ветром», чья фраза при проблемах «Я подумаю об этом завтра» является её опознавательным афоризмом
Трудности отношений
Херин свернулась клубком на широком кресле из кремовой замши возле детской кроватки, и её рука всё ещё оставалась протянутой к ней, будто она покачивала её, укладывая дочь. Ёнгук порадовался, что не разбудил жену, когда вошел, только тихо выключил свет и вышел. Иногда невозможно заранее предсказать, насколько счастлив будешь в той или иной ситуации, и сейчас, просто увидев свою семью и понимая, что он жив и дома, мужчину прожгли разрывающие эмоции, вызвавшие нервную разрядку. Он остро осознал, что вот этот абрис молодой женщины, спавшей чутко, лишь с секундными моментами глубины, от усталости, и колыбелька рядом – это не «всего лишь», не «само собой», а нечто огромное, драгоценное, что будешь беречь любой ценой. И пока это сохранено, как и собственная жизнь. Наконец, можно расслабляться, отключиться. Но лучше выпить одну рюмку, чтобы тело отпустило от того напряжения, которое превращало организм в железную машину убийств и правосудия, выдержки и наблюдательности.
Гук прошёл на кухню, опрокинул стаканчик, постоял немного у стола, смотря в никуда, кулаками упираясь в столешницу. Конечно же, это не конец. Завтра – уже сегодня, - начнётся новый день, тянущий с собой свеженькие проблемы. Ну да и ладно, если уж с подобным разобрались, то что может быть страшнее? Пока тут джей-хоуповские золотые тигры – им на всё может быть плевать. Хотя клан, истребленный ими, не самый крупный, что есть в Нью-Йорке, но остальным главное не попасться. Впредь следует быть в два, в три, в десять раз осторожнее! Куда подевалась его обычная конспиративность? Раньше он сливался с преступниками и изнутри мог прознать всё, вытянуть всю информацию и подставить любые шайки так, что они того и не замечали. Но то было в Сеуле и в Штатах, разумеется, азиату за своего сходить сложнее. Да и самому ему с годами всё неприятнее было внедряться во вражеский стан, идти на всё, творить безобразия… Когда-то он и спал с женщинами ради работы, а теперь не спит ни с кем, кроме Херин, и намерен придерживаться этого правила. Пользуясь тем, что всё ещё можно не раздеваться при ней, он прошёл в зал и лег на диван, сняв с него плед и накрывшись им.
Сложная, опасная судьба, но он сам её выбрал, никто не неволил. Небесный режиссер может и повелевает, корректируя, но каждый пишет сценарий себе сам… Ёнгук открыл глаза в темноте. Сценарий! Что-то задергалось на дне сознания, как какая-то мысль, которая ускользает, бывает, когда мы хотим что-то сказать к слову, но нам не дают озвучить мысль тут же и, сбитые с толку, через минуту мы её уже теряем, хватая, но не удерживая. Только на этот раз было наоборот. Мысль поймалась на удочку, и Гук стал сматывать её, притягивая к себе. Сценарий. Джело говорил, что когда его похитили, то речь шла о каких-то сценариях, по которым подходили юноши… Ввязавшись в дело с иском против мисс Шелл, мужчина узнал, что существует раздел литературы, где пишутся романы о гомосексуальных связях. Копаясь в этом дерьме, он даже напоролся на термин
А что если убивают азиатских мальчишек именно вот по каким-то таким сценариям? О чем-то подобном же речь шла. Значит, нужно найти те сценарии, где ребят убивали подобным образом, перед этим изнасиловав, и по этим следам, разоблачив читательскую аудиторию, можно найти тех, кто делает всё это… «Это снова окунаться в эту содомскую ересь?» - поморщился Гук, поправив на себе покрывало и, обессиленный, не смог противостоять сну и вырубился.
Разбудил его детский плач. Привыкший, что обычно после него раздаётся шорох поступи Херин и Бомми вскоре умолкает, он попытался отключиться от громкого звука и продолжить спать, но рев не прекращался.
– Рин… - пробормотал адвокат. – Рин, ты слышишь? – он перевернулся с боку на бок, натянув плед на ухо, а чуть позже и на всю голову до макушки. – Рин, ты спишь? – И до Гука дошло, что он засыпал в зале, а не в спальне, и жены под боком быть не может. Но дочка кричала совсем рядом! А должна плакать в спальне. Мужчина скинул с себя полотно ткани и, оглядываясь, увидел, что кроватка на колесиках стоит у изголовья, и жены рядом нет. – Рин?! Рин! – он поднялся и, не зная, где та и почему не отзывается, пошёл успокаивать Бомми, что порой у него выходило очень неплохо. К розовому одеялку, скомкавшемуся от возни девочки, была прислонена записка. Не понимая, в чем дело, Ёнгук поднял листок к своим просыпающимся глазам: «Поскольку ты не в состоянии взять себе выходной и провести время с дочерью, - гласил почерк Херин, - Я решила предоставить тебе такую возможность. Я ушла гулять на весь день. Бомми на тебе. Ты ведь не бросишь её одну дома и останешься?». – Бля, Рин… - простонал Гук, приложив ладонь ко лбу и, приходя в себя, поспешил взять на руки дитя, убаюкивая его и проверяя, что ему нужно – быть покормленным или приведенным в порядок сменой подгузников? Нет, конечно же, он не бросит дочь в квартире, но ему необходимо ещё кое-какие вопросы решить со своими парнями… Так что, судя по всему, Бомми придётся погулять с ним.
* * *
Рэй с Дэхёном понадобилось почти два часа, чтобы они выговорились, хотя говорила в основном девушка, объясняя, как так вышло, что она знакома с большей частью «золотых». Вспоминать было и приятно и тяжело, болезненно и радостно одновременно, легко и трудно, смотря что именно доставалось из памяти. Конечно, кое-что Рэй уже позабыла и сама – столько лет прошло! – что-то уже лежало в памяти без подробностей, а что-то держалось в ней таким ярким, будто произошло только вчера. До самого конца рассказа Рэй придержала упоминание Лео и всего, что было с ним связано. Она говорила о знакомстве с адептами монастыря, о том, как там очутилась и зачем (не став называть Чимина и попросив простить Дэхёна её за то, что она не хочет выдавать виновника торжества. Дэхён пошёл навстречу и не стал настаивать), о тренировках и том, как поняла, что тхэквондо и борьба за справедливость стали для неё главной целью по выходу оттуда, как Тигриный лог подарил ей себя, как там было здорово, какими замечательными были учителя. Она поведала почти обо всём, не желая скрывать что-либо от человека, с которым решилась соединить судьбу.
– А ты когда-нибудь был там? На Каясан.
– Держась за руки, они сидели рядом. Дэхён поправил челку Рэй, до сих пор не веря, что его героическая возлюбленная спасла его друзей и уцелела сама. Но есть и пить из её рук он пока что не будет. Ох уж эти женщины – вечные Цирцеи, околдовывающие, путающие и сбивающие с пути.
– Был пару раз, - ответил певец, вызвав восторг в глазах Рэй. – Но я не жил там дольше, чем по два-три дня. Поэтому мне, наверное, не понять, как именно проходит подобное общежитие… Несомненно, будь у меня возможность такого опыта, я бы от него не отказался. Но я всегда был занят чем-то другим, а когда стал известным, уже не мог бы пробить баклуши в буддийском монастыре достаточно долго.