Неожиданная реальность

Райан Кайли

Ридж: Доставка. Прилагаю картинку из нескольких ящиков, сложенных в гостиной. 

Ридж: Шкафы, милая. 

Я: Точно. Мне следовало бы догадаться. Похоже, будет загруженный день. 

Ридж: Быть загруженным - это хорошо. Держит ум занятым. 

Я: Мой мозг очень сильно загружен. Составляю расписание. 

Не

уверена, зачем рассказываю, чем я занята. Не похоже, что его волнует мое расписание. 

Ридж: Ааа. Удачи.

Я: Спасибо.

Я убираю свой телефон обратно в сумочку и пытаюсь сосредоточиться на составлении расписания.

Отвлекающий сексуальный мужчина.

Глава 21

Ридж

Я неожиданно просыпаюсь от звука плача моего сына. Посмотрев на часы, вижу, что он проспал шесть часов подряд. Мой будильник должен прозвенеть через десять минут. Протягиваю руку и выключаю его. Чувствую себя новым человеком. Выбравшись из кровати, иду в комнату Нокса, одетый только в трусы. Когда подхожу ближе, его крики становятся громче; когда открываю дверь, они становятся просто оглушительными. Подхожу к кровати и беру его на руки.

— Привет, малыш. Твой животик чувствует себя лучше? Ты голоден?

Он продолжает плакать, что нехарактерно для него. Обычно, когда я беру его на руки, он успокаивается. Кладу его на пеленальный столик, и, как только расстёгиваю пижамку, понимаю, почему он так себя ведёт. По крайней мере, я думаю, что именно поэтому. Я всё ещё учусь распознавать все его крики. Это так чертовски трудно, когда он не может сказать мне, в чём нуждается. Я должен угадывать, и - давайте начистоту - я в растерянности.

Я снимаю с него пижамку и вижу, что его подгузник протёк. Всё дерьмо оказалось на его ногах.

Замечательно.

— Неудивительно, что ты так злишься, приятель. Давай приведём тебя в порядок.

Я снимаю памперс, а он пинается своими маленькими ножками, покрывая себя дерьмом ещё больше. Ладно, выглядит так, будто не обойтись без ванны. Выкидываю памперс в... ведро... вещь, которую Рейган сказала мне купить, чтобы избавиться от запаха. Хотя не уверен, справится ли оно с той бомбой, которую я сейчас сбросил. Поскольку пелёнка с пеленального столика измазана в дерьме, я снимаю её и оборачиваю в неё Нокса, а потом мы идём в ванную.

Малыш всё ещё ругается, хотя не так громко. Не могу сказать, что виню его. Я бы тоже разозлился, если бы весь был в дерьме. В ванной я включаю воду, чтобы она нагрелась, затем беру детскую ванночку и маленькую жёлтую уточку, которая покажет мне, что вода нужной температуры. Наклонившись, я опускаю руку в воду, чтобы посмотреть, готова ли вода. Она всё ещё немного прохладная.

— Шшшш, всё хорошо. Папа тебя держит. Мы приведём тебя в порядок, а затем, я обещаю, мы наполним твой животик. — Пытаюсь

успокоить его. Я осторожно покачиваю его в своих руках, когда чувствую тепло и влагу на моей груди. — Что за...? — отодвигая его от себя, вижу, что он описал меня, - нас обоих. Смотрю на своего сына: его злое-как-ад лицо морщится, он краснеет, когда очень сильно плачет, и я хочу заплакать вместе с ним. Вместо этого делаю глубокий вдох и выдыхаю. — Я с тобой, дружище. Шшшш, я с тобой.

Я достаю его детскую ванночку из ванны и ставлю на коврик. Проверив температуру с помощью уточки, вижу, что вода готова. Кладу Нокса в его ванну, что сердит его ещё больше. Быстро снимаю с себя трусы, очищаю Нокса от его дерьма, беру его снова на руки, включаю душ и быстро забираюсь под него.

 Держа в одной руке Нокса, другой я беру лейку душа и поливаю голову. С помощью ноги я перевожу душ на мягкий поток. Помыв себя везде, где хотел, медленно поливаю нас обоих. Как только мы оба освободились от какашек и мочи, которыми были покрыты, я беру детский шампунь.

— Похоже, папочка сегодня будет пахнуть детским шампунем, — говорю я ему.

Его маленькие губы трясутся, и я не уверен, это оттого, что он замёрз, или результат плачь-фестиваля, который он устроил. В любом случае я действую быстро. Намыливаю нас обоих так хорошо, как могу, используя только одну руку. Я даже умудряюсь намылить свои волосы одной рукой. Когда мы оба в пене, быстро всё смываю и выхожу из душа.

Дрожание его губ становится сильнее, так что я быстро заворачиваю малыша в полотенце и иду в его комнату. Я полностью мокрый, но не взял полотенце, а малышу холодно. Я вытираю его и надеваю памперс в кратчайшие сроки без всяких приключений. Одеваю его в другую пижамку, потому что их легче всего надевать, использую его полотенце, чтобы вытереть свои волосы и тело.

— Ладно, малыш. Папочке нужно надеть какое-нибудь белье, а потом мы тебя накормим. — В моей комнате я кладу его в центр кровати, быстро надеваю пару боксеров и бросаю полотенце в корзину. — А теперь давай пойдем завтракать, — говорю ему , когда беру на руки. Я до сих пор вижу, как немного подрагивают его губки, так что прижимаю его к себе ещё ближе, всё ещё неуверенный, холодно ли ему или он просто расстроен.

Я довольно хорошо научился одной рукой готовить ему бутылочку, так что даже не пытаюсь уложить его — не люблю, когда он плачет, а сейчас он успокоился. Слышу, как включается кофеварка, когда я вытаскиваю бутылочку, чтобы проверить температуру молочной смеси. Идеально. Моя кружка кофе будет готова, когда он закончит кушать. Я устраиваюсь на диване, когда малыш начинает кушать.

— Помедленнее, приятель. Ты же не хочешь, чтобы у тебя болел животик? Поверь мне, эта хрень ни разу не весёлая.

Если бы мама или Рейган были здесь, они мне точно устроили бы взбучку за то, что я сквернословлю перед ним, но, да ладно, он же не сможет повторить. Я смотрю вниз на него, наблюдаю, как он кушает. У меня никогда не было такого чувства в сердце, как будто оно расширяется – теперь я чувствую это каждый раз, когда смотрю на него. Любовь к своему ребенку - это такое чувство, которое ты не поймёшь, пока сам не станешь родителем. Вот такие моменты, как сегодня утром, когда я и он, - мы вместе - проходим через это, заставляют меня думать, что хоть это и стало для меня совершенной неожиданностью, я и мой малыш научимся жить с этой новой реальностью.