Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
В Хабаровске особую популярность приобрёл симфонический оркестр из пленных австро-венгерской армии, которые раньше работали профессиональными музыкантами в Вене и Будапеште. Этот оркестр в 1916 году ежедневно играл в принадлежавшей купцу Александру Архипову и располагавшейся в центре города кофейне «Чашка чаю».
«Комфорт для таких иностранных пленных неуместен…»
Всего за годы Первой мировой войны на Дальнем Востоке оказалось около 50 тысяч вражеских пленных. Но прежде чем на Дальний Восток прибыли первые пленники с далёких фронтов, в регионе ещё летом 1914 года успели обзавестись собственными «военнопленными». Ими стали иностранные подданные и лица немецкого происхождения, заподозренные в шпионаже. Их арестовывали и ссылали в глухую тайгу на север Российской империи, в основном в Якутию.
Только из Владивостока в 1914 году за три первых месяца войны в Якутию сослали три десятка иностранных граждан, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии. Всего же в Приамурском генерал-губернаторстве до конца 1914 года было арестовано почти 400 немецких и австрийских, а также 115 турецких подданных, впоследствии сосланных в Якутию. «Всякий комфорт для таких иностранных военнопленных неуместен», – сообщалось в грозной телеграмме Министра Внутренних Дел на имя Приамурского генерал-губернатора от 17 августа 1914 года.
Особо негативному вниманию подверглась крупнейшая на Дальнем Востоке торговая фирма «Кунст и Альберс», которую местная пресса в военном угаре именовала «университетом шпионажа». Впрочем, подозрения были небеспочвенными – созданная немецкими коммерсантами фирма, имея около полусотни отделений по всему региону и в ближайших местностях Китая, невольно стала хорошей «крышей» для германской разведки. Когда осенью 1914 года у служащих фирмы и в торговых помещениях прошли массовые обыски, то были обнаружены свидетельства шпионажа – собранные для отправки в Германию сведения о Владивостокской крепости и русском Тихоокеанском флоте.
Был арестован богатейший дальневосточный коммерсант Адольф Даттан, один из совладельцев фирмы «Кунст и Альберс». Уроженец Германии, он к тому времени уже 40 лет жил и работал во Владивостоке, принял русское подданство и в 1914 году, накануне начала войны, даже получил указом царя потомственное дворянство. После ареста подозреваемый в немецком шпионаже новоиспечённый русский дворянин содержался на гауптвахте Владивостокской крепости. Прямых доказательств его вины не нашли, но всё же отправили в ссылку.
Показательно, что семью Даттан можно рассматривать как символ непростой судьбы «русских немцев» – пока главу семейства подозревали в шпионаже во Владивостоке, его жена, оказавшаяся к моменту начала войны в Германии, подвергалась нападкам как «русская шпионка». Старший сын обрусевшего немца Адольфа Даттана в годы Первой мировой воевал на стороне Германии, а младший, родившийся и выросший во Владивостоке, наоборот, пошел служить в русскую армию. Корнет гусарского полка Александр Адольфович Даттан был награждён за храбрость двумя орденами и погиб в бою 20 августа 1916 года. О нем, как о герое войны, писали все газеты Владивостока, в то время как его отец отбывал ссылку по подозрению в шпионаже.
В годы Первой мировой войны реальные и выдуманные «германские агенты» породили на Дальнем Востоке всплеск самых невероятных слухов. Наиболее экзотическим из них, пожалуй, будет тот, что изложил некий житель Владивостока по фамилии Мухофтов – 7 февраля 1916 года он направил Приамурскому генерал-губернатору письмо о возможности нападения немецких аэропланов на Владивосток! По версии Мухофтова немецкие агенты якобы контрабандой доставили в Китай разобранные на части аэропланы, там собрали их и с секретных аэродромов в Маньчжурии готовят бомбардировочный налёт на столицу Приморья… В условиях войны и шпиономании такое письмо вызвало оживлённую переписку Приамурского генерал-губернатора, русского консула в маньчжурском Гирине и нашего посольства в Пекине по проверке достоверности слухов об организации с территории Китая немецкого «воздушного набега на наши пределы».
«Войти в сношение с японским правительством о продаже нам винтовок…»
Но в реальности российские власти на Дальнем Востоке куда больше беспокоили не немцы и их реальные и вымышленные шпионы, а близкая и могущественная Япония. С 1905 по 1914 год военное командование России на Дальнем Востоке деятельно готовилось к реваншу за неудачи русско-японской войны. Но начало мирового конфликта заставило Российскую империю забыть прежние обиды и обратиться за помощью к недавнему врагу и конкуренту. Причина тому была проста – 1914 год показал, что многомиллионной русской армии банально не хватает винтовок.
Первой военной осенью все оружейные заводы России производили не более 44 тысяч винтовок Мосина, тогда как армия в боях ежемесячно теряла почти в пять раз больше – около 200 тысяч. К концу 1914 года дефицит стрелкового оружия приближался к миллиону «стволов» на пятимиллионную армию.
При этом из-за слабости промышленной базы заводы России не могли быстро нарастить выпуск винтовок. В таких условиях спасти положение могли только экстренные закупки оружия за рубежом, прежде всего в Японии – из всех стран, обладавших развитой оружейной промышленностью, она была самой доступной и располагалась близко к нашим дальневосточным портам. Первый пароход с 35 тысячами винтовок, купленных за два миллиона рублей, отправился из Японии во Владивосток уже в октябре 1914 года.
Однако, оружия на фронте требовалось много. В Петербурге надеялись к 1915 году закупить из армейских запасов Японии миллион винтовок и миллиард патронов к ним. Формально Токио находился в состоянии войны с Германией, но на деле Японии противостояло не более 4 тысяч немцев в германской колонии Циндао на побережье Китая. В Петербурге полагали, что японцы, ставшие «почти союзниками», но не занятые реальной войной, быстро согласятся продать России часть своих винтовок с армейских складов. Но японские власти не спешили расставаться с военными запасами даже за деньги. К концу 1914 года, после сложных переговоров, они согласились продать России лишь 200 тысяч винтовок устаревшего образца и всего по 100 патронов к каждой из них.
23 декабря 1914 года военный министр Сухомлинов даже направил взволнованное письмо министру иностранных дел Сазонову: «В настоящее время военное ведомство стоит перед трудной задачей приобретения в наикратчайший срок значительного количества винтовок. Принятые в этом отношении меры, в том числе и покупка 200 тысяч винтовок в Японии, оказались недостаточными, и в настоящее время крайне необходимо неотложное приобретение еще не менее 150 тысяч винтовок. Ввиду изложенного, имею честь покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство поручить нашему послу в Японии войти в сношение с японским правительством о продаже нам еще 150 тысяч винтовок с возможно большим количеством патронов».