Неожиданная Россия
Шрифт:
Не случайно на заре XX века вторым городом в России после столичного Петербурга по количеству иностранных консульств был уездный Мариуполь – бурно развивавшаяся в Российской империи современная промышленность большей частью принадлежала иностранному капиталу, а Мариуполь был не только одним из крупнейших центров металлургии, но и основным торговым портом для обширного промышленного района с заводами и шахтами Донбасса.
На первом месте среди иностранных собственников русского металла находились бельгийцы и французы (именно они контролировали, например, добычу марганцевых руд в России), за ними шли немцы, затем англичане. В начале XX века русский экономист Павел Оль подсчитал, что доля иностранного капитала в горнодобывающей промышленности в то время составляла 91 %‚ а в обработке металлов – 42 %.
Например, к 1907 году 75 % производства всей меди в России контролировали германские банки через синдикат «Медь». Накануне Первой мировой войны ситуация только усугубилась – к 1914 году немецкий капитал контролировал 94 % российского производства меди.
Но именно благодаря крупным иностранным инвестициям за 25 лет перед Первой мировой войной металлургическая и горнодобывающая промышленность России показала впечатляющий рост – производство чугуна выросло почти в 8 раз, так же в 8 раз выросла добыча каменного угля, а производство железа и стали выросло в 7 раз.
В 1913 году купить на рынке килограмм железа в России стоило в среднем 10–11 копеек. В современных ценах это порядка 120 рублей, минимум в два раза дороже современных розничных цен на металл.
В 1913 году русская металлургия занимала 4-е место на планете и по ключевым показателям примерно равнялась французской, но всё ещё отставала от самых развитых стран мира. Россия в тот эталонный год выплавляла стали в шесть раз меньше США, в три раза меньше Германии и в два раза меньше Англии. При этом львиная доля руды и почти половина металла России принадлежали иностранцам.
Глава 66. Путешествие парижского банкира в Россию
Знаменитая книга маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году» до сих пор остается эталонным примером взгляда на нашу страну с Запада. И ныне не стихают споры, чего же больше в произведении французского аристократа – откровенной русофобии или же нелицеприятного, но объективного анализа.
При этом мало кто знает, что в ту же «николаевскую» эпоху Россию посетил и описал еще один высокопоставленный француз. В отличие от маркиза, банкир Шарль Верн являлся аристократом бизнеса, а его «русский отчёт» был конфиденциальной служебной запиской, не предназначенной для публикации и развлечения публики.
Шарль Верн (Charles Vernes), франкоязычный швейцарец, с начала XIX века был одним из ведущих банкиров Парижа. К моменту визита в Россию он уже второе десятилетие являлся заместителем управляющего Banque de France, центрального банка крупнейшей державы Западной Европы. В Петербург банкир прибыл весной 1847 года с конкретной целью, вызванной неурожаем пшеницы во Франции и окрестных странах. Крупные закупки зерна в три раза сократили денежные запасы Парижа. Займы в Лондоне оказались дороги и недостаточны, в итоге французы решили найти кредит для закупок русского хлеба непосредственно в Петербурге.
Так второй по рангу банкир Франции оказался в столице Российской империи. Шарль Верн не только побывал на приёме «в русском Версале» у царя Николая I, но и ознакомился с состоянием экономики и финансов загадочной для француза страны. Из Петербурга банкир проследовал в Москву, а затем, через Киев, в Одессу, откуда шли основные поставки русской пшеницы во Францию.
В отличие от скучающего аристократа де Кюстина, поездка банкира была сугубо деловой. В Москве и Петербурге он вел переговоры с местными чиновниками и финансистами, из «старой столицы» французский банкир повёз в Одессу миллион наличных рублей. Примечательно, что такую фантастическую для той эпохи сумму француз вёз в своей карете без опасений и большой охраны. Путешествие по дорогам «варварской» России оказалось быстрым и безопасным.
Впрочем, термин «варварская» банкир и не употреблял – его отчет о поездке в Россию был деловит и сух, лишь иногда сопровождаясь короткими лирическими замечаниями. «Находясь в Москве и Санкт-Петербурге лучше понимаешь русский народ, он чувствует себя хозяином в своей стране. Санкт-Петербург, этот удивительный современный город посреди болот, имеет более имперский вид…» – писал Верн своему начальнику, графу д’Аргу, главному банкиру Франции.
«Москва меня поразила обилием производимых товаров и изделий… Именно Москва является промышленным центром России. На большом базаре в Санкт-Петербурге продаются только товары российского производства…» – рассказывает парижанин, сетуя, что в российском бизнесе активно участвуют англичане и немцы, но мало представителей Франции.
Главное внимание Верн сосредоточил именно на финансовой и банковской сфере России. Петербургский монетный двор он охарактеризовал как «достаточно передовое предприятие», а государственный коммерческий банк как «достаточно эффективный в более удаленных областях России». Но больше всего его поразило хранилище наличных драгметаллов в Петропавловской крепости.
«Во время моего пребывания в России я был свидетелем пополнения резерва в Крепости на 12 миллионов рублей, – пишет банкир, – Двери данного хранилища открываются для пополнения запаса или для выдачи наличных денег только в присутствии комиссии, в состав которой входят высокопоставленные государственные служащие, представители дворянства и коммерческих кругов, которые составляют соответствующий протокол».
«Общая сумма государственных долговых обязательств относительно невелика…» – характеризует французский банкир российский госдолг. «Анализируя всё предыдущее, можно утверждать, что кредитной системе в России уделяется достаточное внимание, и она имеет развитые формы существования…» – резюмирует второй человек в банковской системе Франции. Одним словом, Россия в его деловом описании отнюдь не похожа на «соединение крайнего варварства и заимствованной цивилизованности» из сочинений маркиза де Кюстина.
Глава 67. Царская Россия глазами Китая
Какой в XIX столетии виделась Российская империя из Китая
Интересующемуся историей российскому читателю давно известны произведения, описывающие взгляд на нашу страну иностранца с Запада, из Европы. Начиная с «Записок о Московии» Сигизмунда фон Герберштейна XVI века до «России в 1839 году» маркиза де Кюстина.
И посол императора «Священной Римской империи» (фактической предшественницы современного Евросоюза) барон фон Герберштейн и, как бы сказали сейчас, «независимый журналист» де Кюстин дали весьма любопытный взгляд на нашу страну извне. Взгляд чужой, зачастую недоброжелательный, но меткий – и оттого очень интересный и полезный. Ведь не зря русская пословица гласит о том, что «большое видится на расстоянии».