Неожиданная Россия
Шрифт:
Первоначально сформировали корпус из 3 тысяч стрельцов в Москве, каждому воину полагалось жалование в 4 рубля серебром «на год». 12000 руб. наличными тогда были огромной суммой даже для царя. Деньги на эту реформу Иван, уже становящийся Грозным, добыл в своём стиле – в 1547 году он долго пытал городское руководство Новгорода. Пытал в прямом смысле слова, пока не выбил из них замурованную в подземельях Софийского собора «сокровищницу» бывшей Новгородской республики.
Из этой добычи 7 тысяч рублей Иван Васильевич тут же пожертвовал монастырям, чтоб отмолили его душу – рекордный «благотворительный» взнос за все века Московского государства. Остальное царь потратил на создание корпуса стрельцов и на подготовку взятия Казани.
Покорение Казанского и Астраханского ханств в итоге стало выгодным коммерческим предприятием. Контролируя всю Волгу и создав вскоре порт Архангельск на Белом море, московский царь стал хозяином оживленного коммерческого транзита между Центральной Азией и Западной Европой. Заодно царская казна стала монопольным экспортёром в страны Запада чёрной икры и сибирской пушнины. Это позволило увеличить все доходы госбюджета минимум в полтора раза.
Однако и расходы в царствование Ивана IV тоже были запредельны. За десятилетия войн корпус стрельцов вырос до 20 тысяч, а их «зарплата» до 7 руб. в год у рядовых и от 10 руб. у командного состава. Для сравнения, в России того века квалифицированный плотник (крайне востребованный тогда мастер) получал 50 копеек в год.
Только на стрельцов при Иване Грозном тратилось не менее 10 % всех доходов государства. И это только «зарплаты» мирного времени. Боевые походы обходились на порядок дороже, а воевали почти всё время.
Удивительно, но за почти 5 минувших веков сохранились некоторые документы о походном пайке военнослужащих времён Ивана Грозного. Так на 10 человек в походе ежедневно требовалось соли и круп на полкопейки, мяса и пива соответственно на 8 и 5 копеек. Но помимо «корма» (официальный термин тех лет – «кормы людцкие и конские») солдатам на войне и тогда выплачивались «боевые деньги» из расчёта 5 руб. кавалеристу и 2 руб. пехотинцу в год. Лошадь тогда стоила 2–3 руб. и её можно приравнять к современному авто средней ценовой категории.
По некоторым походам Ивана Грозного сохранились «разрядные записи» с подробным перечнем людей, оружия и имущества, отправляемых на войну. Это позволило историкам хотя бы примерно подсчитать их стоимость.
Последней успешной операцией Ливонской войны стал поход 1577 года, когда русские заняли 27 городов на востоке современной Латвии. Армия состояла из 7279 «детей боярских», 6740 стрельцов, 1440 казаков, 4229 «служилых татар» и 12317 ополченцев. Только чтобы двинуть в поход эти 30 с лишним тысяч человек государству требовалось не менее 310 тыс. руб., треть всех доходов бюджета за год.
Ежедневно такая «рать» съедала почти 400 руб. только на «корм» людям. То есть за месяц в буквальном смысле слова съедались все налоги с Москвы, собираемые за год. Но помимо людей эта армия имела еще свыше 50 тысяч лошадей, за два дня «съедавших» все таможенные пошлины, собираемые в Казани за год.
Еще у этой армии была такая чудовищно дорогая вещь, как осадная артиллерия – сейчас её по стоимости можно сравнить лишь с космическими ракетами. В поход 1577 года московиты взяли 57 тяжелых орудий. Среди них была, например, «осадная пищаль» по имени «Медведь» – один ствол свыше четырёх тонн меди. Своей меди тогда в России не было, вся она покупалась на внешнем рынке за наличное серебро. И только металл для одной такой пушки стоил почти 5000 руб., не считая работы и иных расходов. Крупное сельское поселение тогда покупалось за сумму в 10 раз меньшую…
При этом поход 1577 года был не самым большим – походы на Казань или Полоцк, в который участвовал сам царь, были в 2–3 раза масштабнее и, соответственно, дороже. Словом, Иван Васильевич Грозный был очень дорогим монархом, много обогатившим казну продвижением русских границ, но и тратившим большую часть доходов государства на войну.
Глава 16. Народное ополчение в рублях или гражданское общество 1612 года…
Все знают про народное ополчение, освободившее Москву в 1612 году от иностранных захватчиков. Но обычно забывают, что это ополчение было прежде всего хорошо организованным финансовым мероприятием! В реальности «ополченцы» состояли из хорошо оплаченных профессионалов войны – только вместо распавшегося в Смуту государства их финансировало то, что сегодня мы бы назвали «гражданским обществом».
Началось всё осенью 1611 года в Нижнем Новгороде, одном из крупнейших торгово-экономических центров страны. На пике разложения государственности, когда Москвой уже год владели поляки, северо-запад России оккупировали шведы, по стране шатались не уступавшие иным армиям вооружённые банды, а счёт самозваным царям превысил дюжину, в Нижнем Новгороде единственной властью оказался «совет» из местных дворян и торговцев. Неформальным лидером совета стал «выборный человек» Кузьма Минин – сегодня его социальный статус определили бы как директор и собственник мясокомбината.
Нижегородский совет первоначально озаботился созданием войск для обороны города, но Минин проявил куда большую общественную активность, призывая озаботиться судьбой всего погибающего государства. Призыв нашёл отклик, при этом торговые нижегородцы хорошо понимали, что сражаться за Россию должны не энтузиасты с топорами и вилами, а хорошо оснащённые профессионалы. Таковых в постоянно воевавшей стране тогда было немало – просто в Смуту они разбрелись кто по глухим деревням, кто по лагерям разных «лжедмитриев».
Осенью 1611 года в Нижнем решили собирать средства для организации «ополчения» из таких профессионалов. «Захотим помочь московскому государству, так не жалеть нам имения своего», – история сохранила слова Минина. Решение было жёстким: каждый нижегородец сдавал треть своего имущества. Уклонявшихся от сборов наказывали полной конфискацией. Сам Минин сдал в общий котёл всё своё «имение», включая драгоценности жены и серебряные оклады с домашних икон.
Сохранились даже отдельные оценки сданных средств – например, с торговых структур знаменитого купеческого рода Строгановых взяли на ополчение 4116 руб. Огромная тогда сумма, ведь все таможенные сборы Нижнего Новгорода за 1612 год составили 6200 руб. Большинство нижегородских торговцев оценивались куда скоромнее – некто Сергей Патрушин уплатил 100 рублей, а «москвичи» Аникей Порывкин и Филипп Дощаников по 40 рублей. Впрочем, для большинства населения и это были огромные деньги – лошадь тогда стоила 2 рубля, а хороший городской дом всего 10.
Как писал летописец: «В Нижнем Новегороде посадские люди и выборный человек Косма Минин, ревнуя пользе, не пощадя своего имения, учали ратных людей сподоблять денежным жалованьем». Первыми наняли несколько сотен «служилых людей из смолян», оказавшихся неприкаянными после захвата Смоленска поляками. Воинов тщательно делили по «статьям», в зависимости от опыта и боеспособности: первой статье платили 50 руб. в год, второй – 45, третьей – 40.
Это был рекорд по величине «зарплат» для военных в России той эпохи. И в Нижнем довольно быстро собрали 3 тысячи «ополчения» из профессиональных вояк. Весной 1612 года они двинулись в поход. Тут выяснилось, что бойцам не хватает пороха, и люди Минина провернули характерную для гражданской войны сделку – московскому купцу Фёдору Замошникову передали 108 пудов воска, тогда весьма дорогого и востребованного товара, который тот обменял у контролировавших Москву поляков и казаков на недостающее «огненное зелье».