Неожиданная встреча
Шрифт:
— Я тоже теперь думаю, что не придет.
— Значит, так, Борис Борисович!— Полковник постучал пальцами по столу, помолчал, потом положил ладони на стол.— Башков отказался добровольно явиться. А теперь он нам нужен. По закону нужен. Будем искать. Саввушкин его к себе не пустит, побоится.
— Саввушкин пока на свободе?— спросила я.
— Пока ходит, до поры… К сыну Георгий Ефимович сам не пойдет.
— У сына гараж есть,— сказал Борис Борисович.— Теплый.
— Когда это выяснили?
— Сегодня. Когда проверяли, откуда
— Ну, и как?
— Папин подарок. На ворованные деньги куплена.
— Значит, поставим вопрос о конфискации.
— Сынок — пьяница, соседи по дому жалуются,— продолжал Борис Борисович.— Гулянки на квартире, парни подозрительные шастают. «Малина» целая. И жену сынок подобрал соответственную.
— Жаклин,— подсказала я.
— Эта самая Жаклин по паспорту Анна,— пояснил Борис Борисович.— Уже два раза ее задерживали. Спекулянтка, за коврами в Среднюю Азию ездит, потом здесь продает. Простили ее на первый раз.
— Зря, наверное, простили,— заключил полковник.— Но машину следует конфисковать, это уже точно.
ПОСЛЕДНИЙ ХОД
1
Два дня подряд шел дождь пополам со снегом. Ветер обрывал последние листья, тополя уныло покачивали голыми чёрными верхушками. В окно даже не хотелось смотреть.
Как обычно, к непогоде побаливала спина.
Ходила в поликлинику, там — вопреки моим ожиданиям — врач продлил бюллетень еще на три дня.
Поехала к Рите Петровне.
На трамвайной остановке увидела Саввушкина — он, очевидно, возвращался с Главного склада. Хотела разойтись с ним, будто не заметила, но не удалось.
Саввушкин растерял свою показную веселость, обычно свойственную ему. Сумрачный, потухший, он заметно похудел за эти дни. Даже со мной разговаривал без присущей ему сладковатой любезности.
Но любопытство у него еще осталось. Впрочем — расчетливое любопытство.
— Отдыхать, говорят, ездили?
О моей поездке знали только в Управлении и дома — Петр Иваныч и Максим.
— В Сочи ездила. К знакомым.
— Хорошо иметь в Сочи знакомых.
— А знакомых иметь всегда хорошо.
Тут я догадалась, что знакомые в Сочи были не только у меня, но и у Саввушкина. Скорее всего, Саввушкину позвонил из Сочи Щуркин после встречи со мной, и Саввушкин мог высказать ему все догадки и предположения на мой счет. Поэтому Щуркин так заторопился с отъездом и попытался отправить с деньгами дочь. Излишек информации на пользу ему не пошел…
— Что же вы сегодня на трамвае?—спросила я.
— А на чем еще?
— Возили вас, кажется.
— Возили…— он колюче взглянул на меня.— Не знаете?
— А что я должна знать?
Он помолчал; но расстройство его оказалось сильнее недоверчивости ко мне.
— Отобрали у Виталия машину.
— Я же сказала.
— Ну-ну! Понятно…
Он явно не верил мне ни на грош. Его глазки пристально буравили меня, выражение их стало откровенно недобрым. Много у него накопилось злости, если она пересилила сейчас обычную его осторожность. Я почувствовала, что Саввушкин без колебаний, даже с великим удовольствием толкнул бы меня под колеса трамвая, если бы это, разумеется, ему безнаказанно сошло.
Не прибавив больше ни слова, он повернулся и шагнул к дверям остановившегося вагона.
Я недолго пробыла на Главном складе. Рита Петровна уехала в управление Торга. Ревизоров тоже не было, видимо, проверяли полученные номера по проводкам в бухгалтерии Торга. Я вернулась домой и увидела возле подъезда знакомый «Запорожец».
Петр Иваныч и Максим играли в шахматы. Максим встал мне навстречу. Я очень ему обрадовалась, обняла и чмокнула в щеку.
— Продолжайте, я отвернусь,— иронично хмыкнул Петр Иваныч.
— Воспитанные люди делают это молча и заранее.
— А я — невоспитанный.
— Не хвастайтесь, это и так заметно. Почему вы не накормили Максима?
— Он утверждает, что не хочет.
— Он воспитанный, не в пример вам, поэтому застенчивый.
— Мы ждали вас,— пояснил Максим.— Петр Иваныч сказал, вы скоро приедете.
— Откуда он мог это знать?… Хотя он уже объяснял мне, что как-то это чувствует. А вы, Максим, так не можете?
— Нет, я могу только догадываться.
— Тогда догадайтесь, чем я собираюсь вас угостить.
— Что тут догадываться,— злоязычил Петр Иваныч.— Гренки с сыром.
— А что,— заметил Максим.— Гренки с сыром мне очень нравятся.
— Еще бы они тебе не нравились.
— Максим, не слушайте Петра Иваныча. Пойдемте на кухню. Я вас угощу чем-то вкусным. А вот этого вкусного Петр Иваныч не получит ни кусочка, в наказание за свое ехидство.
Конечно, я тут же простила Петра Иваныча, мы пошли на кухню, и я угостила мужчин жареной индейкой, которую успела купить по пути домой. Петр Иваныч вытащил было коньяк, но вспомнил, что Максим на машине и ему нельзя. Мы пили кофе, Петр Иваныч задирал нас — «молодежь» — рассуждениями на моральные темы. Максим отшучивался за себя и за меня. А я просто смеялась, слушая их пикировку и глядя на них.
Давно мне не было так хорошо и безмятежно-весело.
Уже наступал вечер. Перед тем, как зажечь свет, я глянула в окно и увидела желтую «оперативку» с огоньком на крыше. Она остановилась перед нашими домами, из нее выскочили два милиционера и побежали куда-то за угол. «Оперативка» проехала еще немного и опять остановилась.
Город жил своей вечерней жизнью. И не всем, видно, было так хорошо и беззаботно, как мне…
2