Неожиданный наследник 3
Шрифт:
Наставник оказался жутко ленивым человеком и большим любителем вкусно поесть. Его коробило моё требование употреблять на завтрак простую и сытную пищу. Хлеб, масло, колбасы, сыр и яичница вгоняли Никиту Ивановича в дрожь. Но он быстро перестал со мной спорить, зато начал брать своё на обеде с ужином. Здесь уже мне приходилось идти на уступки. Вместе с тем, за едой шёл процесс обучения этикету. Я и представить не мог, что для обычного обеда необходимо столько много приборов. Например, на столе могло лежать восемь ложек, ровно по числу блюд. Так же дело обстояло с бокалами, в которых я до сих пор не разобрался. По словам наставника, в коих сквозила явная ирония, ваш покорный слуга
Вот так в один из обычных дней, когда моя голова просто кипела от русской и немецкой грамматики, Панин объявил о переезде. Мне так и не удосужились рассказать о дальнейшей судьбе. Но если не возвращают в темницу, то надо просто радоваться очередным изменениям. Не сказать, что меня утомил флигель. Поверьте, после тюрьмы я готов жить в таких условиях хоть всю жизнь. Только душу будоражил окружающих мир, видимый из окна. Ещё в глубине души теплился лучик надежды встретить прекрасную графиню Строганову, вернее, Воронцову. Только занятия по арифметике, в которые мы погрузись с Румовским, помогали мне не думать об Анне каждую минуту. А профессор разошёлся не на шутку, когда узнал, что его ученик небезнадёжен.
Наверное, я совершил ошибку, когда подкинул ему пару задачек по примеру Мусина-Пушкина. Загадки Ньютона учитель легко определил, впрочем, как быстро решил всё остальное. Вот с последним я перемудрил, ибо о подобных загадках он ранее не слышал. Благо Румовский оказался человеком простым и поверил в отца Илию, который и рассказал мне о необычных задачках. А я их просто переделал на иной лад. Надеюсь, монаху не икается на том свете? Уж больно часто мне приходиться ссылаться на него, когда мои речи вызывают подозрение и удивление окружающих. Степан Яковлевич, выжав из ученика как можно больше похожих штучек, решил срочно менять планы обучения. В итоге меня загрузили более сложными заданиями. Зато я так выматывался, что прекрасные зелёные глаза являлись мне только перед сном. Вернее, это были совершенно иные части тела графини, но сие не ваше дело.
– Позвольте представить князя Щербатова, – с лёгкой усмешкой, не видимой гостю, произнёс Панин, – Михаил Михайлович утверждён в качестве вашего наставника по истории государства Российского, а также философии и иных гуманитарных наук.
Высокий и статный мужчина с вытянутым лицом и внимательным взглядом, слегка склонил голову в знак приветствия. Позже я узнал, что некая заносчивость князя идёт от его происхождения. Он является потомком князей Черниговских, то есть Рюриковичем.
Следующим мне представили невысокого и плавного в движениях француза. Им оказался Филипп-Поль де Сигоньяк, назначенный преподавателем танцев и изящных манер. Учитель всем своим видом демонстрировал куртуазный вид. Он являл собой прямо-таки образец утончённости, переходивший в манерность. Только меня смутил его взгляд, брошенный на Панина. Граф его не заметил, мне же показалось, что француз преисполнен презрения к Никите Ивановичу. Кстати, де Сигоньяк попросил называть его месье Поль, мол, ему так удобнее. Чую, что и в этом случае он лицемерит, явно издеваясь. Лучше бы он выучил русский, на котором изъяснялся весьма посредственно. Странный человек, надо внимательнее к нему присмотреться.
Чуть позже я заметил на руках учителя танцев характерные мозоли, выдающие в их обладателе любителя помахать шпагой. Подобные вещи не удивительны для третьего гостя. Но для манерного и напудренного танцовщика?
– Алонсо Хименес де Кесада, – самостоятельно представился очередной персонаж, – Буду учить вас владеть шпагой и другим оружием.
Испанец был чуть выше среднего роста. Его лицо выделялось резкими чертами и пронзительным взглядом голубых глаз. Также обращали на себя внимание мощные запястья, которые не могли скрыть даже кружева на рукавах камзола. Алонсо являлся единственным из присутствующих, кто носил штаны и высокие, но явно мягкие сапоги. Остальные предпочитали кюлоты и туфли с пряжками.
Меня тоже обрядили в сей необычный наряд, вызывающий постоянное неудобство. Нет, штаны еще, куда ни шло. Разве что немного мёрзнут щиколотки, облаченные в лёгкие чулки. Во дворце обычно топят хорошо, но на улице достаточно прохладно. Мне хватило езды в карете, чтобы понять неприспособленность данного одеяния для русской погоды. Но мёрзнуть, мне не привыкать. А вот узкие туфли и плотно облегающий камзол изрядно раздражали. Надо будет при первой возможности облачиться в наряд, который носит испанец. Только здесь правила устанавливает Панин, потому приходиться терпеть.
После появления новых учителей мой день стал насыщенным до предела. Утром шли занятия с де Кесада. Далее я оказывался в ежовых рукавицах Бакмейстера, решившего учить меня изъясняться сразу на двух языках. Хорошо, что Логин Иванович разбавлял глаголы и склонения астрономией. Иначе я бы просто сошёл с ума.
Затем был обед с Паниным и присоединившимся к нам Щербатовым. А потом наступало время Румовского. До полудня Степан Яковлевич преподавал в университете, что просто замечательно. Иначе он целый день пичкал бы меня арифметическими задачами и формулами. Это хорошо, что я и сам люблю математику, а уроки географии слушал, раскрыв рот. Нет, часть данного предмета мне известна. Вот только во времена Майора картина мира сильно отличалась от нынешних лет.
Послеобеденную часть моих занятий поделили сразу три наставника. Панин и Щербатов обычно преподавали вместе. Вернее, оба вельможи находились в комнате и внимательно слушали уроки друг друга. Но ни разу граф не поправил или добавил чего-то к объяснениям князя и наоборот. Ситуация выглядела презабавно, так как даже я замечал, что наставники весьма критически относятся к некоторым речам оппонента.
Легче и одновременно труднее всего было на уроках танцев. Француз оказался весьма терпеливым наставником и ни разу не позволили себе даже намёка на недовольство. Я же в первое время с трудом понимал, чего от меня хотят. От того и возникало недопонимание с нарастающей боязнью опозориться. Ведь меня могли пригласить на танец, и произошёл бы откровенный конфуз. Но месье Поль вовремя догадался расспросить о причинах моих волнений и сразу же успокоил. По его словам ближайшие танцы мне светят в лучшем случае через несколько месяцев. Оно и к лучшему. Постепенно у меня начали получаться все эти па и пируэты. Хотя, мне казалось, что я выгляжу, будто корова на льду. Это была одна из присказок Майора. Знать бы чего она значила.
В таком виде прошло две недели, буквально лишившие меня физических сил. Уже не шло речи об утренней зарядке. Попробуйте, позанимайтесь, когда у тебя с вечера болят ноги, которые периодически сводит судорогой. А рано утром тебя начинают истязать по новой, вручив тяжёлую палку, изображающую шпагу. Руки начинают неметь уже через полчаса. Спустя час они просто отваливаются, а за обедом я не могу держать даже ложку.
Но постепенно всё утряслось. Благо француз и Щербатов занимались со мной не каждый день. Испанец начал давать мне более лёгкие упражнения, тренируя стойку и работу ног. Занятия давались мне тяжело, но я терпел. А потом боль начала уходить и на её место пришла просто тяжесть в натруженных конечностях.