Непобедимое Солнце
Шрифт:
Глава 25. Лиса в норе.
1.
Лили угасала не по дням, а по часам. Казалось, родив сына, Лили отдала ему последние остатки своих сил. После первого обморока во время беседы с Принцем, они стали частым явлением, как и постоянная тошнота, тяжелая рвота, головные боли. Лили уже не могла встать с постели, даже руки её не могли держать ребенка для кормления - Принц подносил его к её груди сам.
Однажды сделав "страшные
Комната то и дело содрогалась от все приближающихся подземных взрывов, уши периодически закладывало от грохота, осыпалась золотая штукатурка, падали шкафы и гобелены и картины, но Принц ничего не замечал, будучи всецело поглощен Лили и своим маленьким сынишкой. Да и Лили, казалось, тоже. Как будто бы для них двоих войны вовсе не существовало. Только маленький сынишка истошно вопил, когда раздавался очередной взрыв или падали рядом предметы, но со временем и он привык к этим катаклизмам и плакать перестал.
– Смотри, любимый, - слегка улыбнулась Лили, указывая взглядом на колыбельку с ребенком - очередной взрыв выбил все стекла в комнате, - наш сын уже не боится взрывов... Хороший будет воин, бесстрашный...
Но Принц, нахмурившись, промолчал.
– Лили, нам надо подумать о побеге. Скоро они будут здесь. Я уже распорядился послать Крума на базу золотых драконов. Он приготовит для нас из оставшихся эскорт...
– Глупый... такой мой глупенький любимый Принц...
– опять улыбнувшись, прошептала Лили.
– Разве ты не видишь, что мне осталось всего несколько часов, не больше? Да и куда мы полетим, если Золотой Чертог падет? Феи везде нас выследят и найдут... Нет, не будем тратить время на пустое... Лучше побудем вместе... ещё чуть-чуть... вдвоем...
С этими словами она взяла руку Принца и поднесла её к своим обескровленным губам и поцеловала.
– Давай представим, хоть на чуть-чуть, хоть на последние парочку часов, что мы - муж и жена, а у нас родился наш любимый ребенок... И мы - любим друг друга...
Лили говорила тихим голосом, но не смотрела на Принца. Зрение её ухудшалось, и она уже почти ничего не видела, но старалась скрыть это от Принца, но ей это не удавалось. Незрячие глаза упорно смотрели не туда, где было его лицо.
– Я тебя умоляю, Лили...
– Принц уже не скрывал рыданий, положив лицо, как ребенок, ей на грудь, орошая слезами итак влажную от пота рубашку Лили, а она мягко поглаживала его волосы слабыми дрожащими руками.
– Не плач, мой Принц, мой любимый Принц, не плачь, будь хоть сейчас мужчиной, хоть сейчас...
– прошептала Лили.
– Я умираю спокойно, точнее, я ухожу, ухожу в мир, где нет больше зла и страданий, и от этого мне хорошо...
Принц удивленно посмотрел на Лили.
– Как?.. Ты же не верила...
– ...в Создателя? Да, не верила... а теперь - верю...
– ещё один страшный взрыв сотряс до основания комнату Лили, ещё одна полка с книгами сорвалась и разбилась вдребезги
– Лили опять взяла его за руку и улыбнулась, хотя невидящие глаза по-прежнему смотрели не туда, а Принц делал вид, что он этого не замечает. Лицо Лили наполнилось каким-то внутренним, спокойным светом и покоем, приняло мечтательно детское выражение.
– Помнишь, дорогой, наш безумный прорыв? Помнишь воина с крыльями со щитом и мечом, помнишь?
Принц кивнул.
– Ты, наверное, подумал, что это я его вызвала, признайся? Бьюсь об заклад, так подумали и все феи, - Лили торжествующе улыбнулась.
А потом продолжила:
– Нет, это не я... Я действительно готовила сильный удар - по Триединой Премудрости - чтоб уж, если помереть, так и её на тот свет утащить тоже... Но этот воин... он спутал все карты... и мои, и Её...
– И-и... что ты хочешь этим сказать?
– с замиранием сердца прошептал Принц, словно боясь, что этот страшный воин услышит их разговор и опять появится.
– А то, - шепотом же, в точь-в-точь таким, каким дети по ночам рассказывают друг другу свои "секретики", - что этот воин... был... от Создателя... Понимаешь, Создатель не захотел моей смерти... вопреки феям... вопреки Премудрости...
– тут по её губам змейкой скользнула ироническая усмешка.
– Видно, не всю волю Создателя выражает Их Премудрость...
– И-и... ты тогда и уверовала?
– Да... тогда... После этого мне в душу проник такой покой, такой мир, что и описать нельзя... и я тогда поняла, что скоро пойду к Нему... туда... что не надо этому противиться... И знаешь ещё что? Что Он мне все простил, все мои грехи, все... То, что мне не могут простить Его "слуги", действующие от Его имени, простил Он Сам...
– и из невидящих глаз Лили по бледным впалым щекам покатились слезы.
Принц вытер слезы платком, а Лили между тем продолжала:
– И я примирилась с Ним, понимаешь? Поэтому я не боюсь, уходить... И теперь я блаженствую... Да-да, блаженствую... Я лежу, а рядом со мной любимый мне человек, который любит меня, который держит меня за руку, и мой маленький сынишка... Тысячи и тысячи лет одиночества привели к такому счастливому финалу, разве это не хорошо? Чего нам после этого унывать?
– И Лили попыталась слабо улыбнуться.
Но на Принца её слова произвели прямо противоположное впечатление. Его просто затрясло от рыданий, он судорожно схватил её за руку и горячо зашептал как заклинание:
– Не оставляй... не оставляй.... Не вздумай оставлять меня, Лили... не вздумай...
Но Лили гневно нахмурила лоб и тоном строгой мамы, отчитывающей свое непослушное чадо, сказала:
– А ну прекрати дорогой! Ну будь же мужчиной! Ты какой пример подаешь нашему сыну? А вдруг он запомнит все и будет такой же плаксой, как ты? А ну прекрати, немедленно!
Очередной взрыв оказался такой силы, что дверь слетела с петель, а все одеяло усыпала, как конфетти, золотая крошка с потолка, рухнул ещё один шкаф, вылетели рамы из окна, даже кровать сдвинулась почти на три шага в сторону, а колыбелька Люцифера едва не перевернулась. Но и теперь ребенок, проснувшись, не заплакал.