Непобедимый 4. На излом
Шрифт:
Степаныч пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую глубину души ученика.
— Только не говори, что ты опять впутался в историю с бабами. Еще и с местными. Или еще чего похуже? Ты совсем спятил или что? Вылетишь из чемпионата, как пробка.
Я кивнул, ощущая, как груз ответственности становится еще тяжелее.
— Да я же говорю, все в порядке, Олег Степанович, — повторил я. Слегка раздраженно. Хватит со мной носиться, как с ребенком. Мой голос прозвучал тверже, чем он сам ожидал. —
Степаныч досадливо сплюнул и отошел.
Закончив разговор с тренером, я направился к раздевалке. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, смешиваясь с далеким гулом толпы. Стены, покрытые светло-серой краской, казались зловеще безликими, словно скрывающими какую-то тайну. Или у меня разыгралось воображение.
Проходя мимо неприметной двери технического помещения, я вдруг услышал приглушенные голоса. Знакомые. Я остановился и прислушался.
Сердце забилось чаще, когда донеслись обрывки фраз на фарси. Я постарался запомнить слова. Хотя, конечно, мог ошибиться
Замер на месте, напрягая слух, но в этот момент дверь внезапно открылась. Я едва успел сделать вид, что завязываю шнурки на борцовках. Из помещения вышел крепко сложенный мужчина в темно-синей форме охранника стадиона. Его настороженный взгляд мгновенно остановился на мне.
— Эй, спортсмен! Тебе нельзя здесь находиться, — строго сказал охранник на ломаном английском. В его голосе слышалось плохо скрываемое раздражение и тревога. — Что ты здесь делаешь?
Я выпрямился, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. Но сам почувствовал, как по спине стекает капля холодного пота.
— Извините, я, кажется, заблудился. Не подскажете, где раздевалка для участников?
Охранник прищурился, изучая мое лицо. Казалось, это мгновение длилось вечность. Наконец, он неохотно указал направление:
— Дальше по коридору и налево.
Я кивнул с деланной благодарностью и двинулся в указанном направлении. Однако, сделав несколько шагов, обернулся и краем глаза заметил, как из двери выглянул человек с орлиным носом. Его тонкие губы беззвучно шевельнулись, передавая какое-то сообщение охраннику.
Я почувствовал, как по телу пробежала волна адреналина. Ускорил шаг, стараясь не выдать своего волнения. В голове пульсировала мысль. Они что-то затевают. И что-то там обсуждали. Но что?
Возвращаясь в зону для спортсменов, я внезапно столкнулся с Фаридой. Какая удачная встреча.
Молодая иранская журналистка, с ее оливковой кожей и выразительными карими глазами, казалась неуместно яркой в сером однообразии коридоров стадиона. Она держала микрофон, но я сразу заметил тревогу, промелькнувшую в ее взгляде.
— Виктор! Я как раз искала тебя для интервью перед схваткой, — громко сказала Фарида, но ее глаза говорили совсем о другом.
Я мгновенно понял намек.
— Конечно, давайте отойдем
Мы нашли уединенный угол рядом с пустующей технической будкой. Запах машинного масла и пыли щекотал ноздри. Фарида включила диктофон для виду, но заговорила тихо, почти шепотом:
— Виктор, я узнала кое-что важное. Есть слухи, что на вашем чемпионате происходит что-то странное. Ты ничего не видел?
Ого, в самую точку. Но откуда такое удивительное совпадение? Так ли случайно ко мне попала Фарида и с таким удовольствием вчера целовалась со мной? Или это просто-напросто медовая ловушка?
Я посмотрел на девушку. Как бы ее проверить? Ладно, рискнем.
— Я тоже кое-что подслушал. Похоже, наши опасения не напрасны. Вот что я слышал.
И повторил, что слышал возле раздевалки. Фарида нервно оглянулась. Ее пальцы, сжимающие микрофон, слегка подрагивали.
— Будь осторожен, Виктор. Это очень опасная информация. Здесь говорится что-то о том, что планируется в день награждения. Тогда должен приехать премьер-министр. Или даже сам шах.
Эге, что-то такое я и сам подозревал. Недаром ко мне обратились из КГБ. Ох, зачем же я залез в это дерьмо?
Я ощутил, как к горлу подступает комок. Ситуация становилась все опаснее. Я быстро поцеловал девушку.
— Спасибо за предупреждение. Мы должны действовать быстро, но осторожно, — я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — У меня сейчас поединок. После него нужно будет всё обсудить. У нас мало времени.
Фарида кивнула, ее глаза блеснули решимостью. Затем, переключившись на роль журналистки, она громко произнесла:
— Спасибо за интервью, Виктор! Желаю удачи в поединке!
Я вернулся в раздевалку, чувствуя, как каждый нерв в теле звенит от напряжения. Запах пота и линимента «Мазь Вишневского», обычно успокаивающий перед схваткой, сейчас казался слишком резким, почти удушающим.
Я разминал руки и плечи, пока мысли метались между предстоящей схваткой и полученной информацией. Я чувствовал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью. Одно неверное движение — и все рухнет.
Я посмотрел на отражение в зеркале. Знакомое лицо с волевым подбородком и прямым носом казалось чужим, напряженным.
Так, теперь я понимал. Я должен выиграть этот поединок не только ради спортивной славы, но и чтобы остаться на чемпионате и предотвратить возможную трагедию. Груз ответственности давил на плечи, но вместе с тем придавал сил.
В раздевалку заглянул помощник организаторов. Позвал меня. Скоро поединок.
Я глубоко вздохнул, собирая всю свою решимость. Я должен победить Рахима Махмуди, чтобы продолжить миссию.
С этой мыслью я направился к выходу на арену. Шум толпы нарастал с каждым шагом. Я чувствовал, как адреналин разливается по телу, обостряя каждое чувство.