Непобедимый Олаф
Шрифт:
Выключив мозги, он с интересом рассматривал своих товарищей. Ласки этих женщин не доставляли ему удовольствия, хотя и не мешали наслаждаться обжорством. Он привык к более крепким объятиям.
К своему удивлению, Олаф обнаружил невероятную любвеобильность у их нового друга. Этот человек, во время похода, казалось, вовсе не проявлявший эмоций, тут вовсю предавался любви, успевая уделять внимание всем облепившим его девицам.
По левую руку Хэймлет занимался тем же, однако не , так активно и все-таки отдавая предпочтение пище.
Вдруг музыка стала громче. Люди впервые увидели мужчин - обитателей этого чудного места. Они вошли,
По-видимому, это был местный правитель или какая-то другая очень важная персона. Гости попытались подняться, чтобы приветствовать гостеприимного хозяина, но он снисходительно махнул рукой, улыбнувшись при этом самой радушной улыбкой, на которую только способно человеческое лицо.
– Рад приветствовать вас, добрые путники!
– произнес он.- Как встретили вас мои подданные?
– Спасибо, я и во сне не мог представить такой встречи,- ответил Олаф, видя, что оба его товарища, увлеченные утехами, уже не обращают никакого внимания на вошедших.
Его самого окутывал сладкий дурман. Но привычка жить в исключительно суровых условиях вызывала в нем дискомфорт от окружающей обстановки и не давала окончательно потерять контроль над собой.
– Я Эреель, король альвов,- тем временем пропел нежным голосом собеседник,- а ты, я знаю,- славный Олаф Торкланд, великий герой, гроза Северного моря, в Мидгарде нет тебе равных. Ты и здесь сопротивляешься сладким грезам так долго, как никто другой,- продолжал петь король.
– Но зачем мне погружаться в них? Ответь мне, добрый хозяин,- спросил Торкланд.
– Как, разве ты не знаешь, что ничего нет прекраснее грез? Ты проведешь в них вечность и не устанешь. Мир погибнет и возродится вновь, но ты будешь оставаться в блаженстве и даже не заметишь этого. Мы, альвы,- кузнецы грез, и мы счастливы, когда наш труд кому-то нужен. Давай же, славный Олаф, позволь войти в себя наслаждению.
– Нет! Не позволю,- вдруг возопил Торкланд.- Мир погибнет и возродится, а я буду валяться тут с вашими девками? Я пропущу Рагнарек?! Тор покончит с Йормунгардом, а я в этом не приму участия?! Никогда!
– вскипел Олаф.
Он вскочил с мягкого ложа, легким движением плеча сбросив с себя облепивших его женщин.
"Да разве они достойны хотя бы одного немытого волоса любимой Асьхен? Та если бы вцепилась мне в шею, то даже могучий Тор не смог бы сбросить ее",-думал ярл.
– Мы отправляемся немедленно!
– прокричал Торкланд на весь зал так громко, что зазвенели хрустальные стены и оборвалась музыка.
– Хорошо же, смотри!
– ответил Эреель. Король подошел к Олафу и, схватив за плечи, взлетел с ним вверх. Пролетев сквозь потолок, словно через облако, они поднялись над прекрасными куполами Альвгарда.
– Смотри же,- прокричал король Олафу и указал назад,- там, откуда вы пришли, ничего нет!
Олаф глянул и увидел пустоту, природный человеческий страх сжал сердце славного викинга, ибо нет для человека ничего страшнее, чем ничто.
– А теперь посмотри вперед, туда, куда вы направляетесь. Вы идете в хель!
Олаф посмотрел вперед и увидел Смерть, возвышающуюся черным силуэтом посреди поля красных маков.
– Пойми, вы пришли в Пекельное царство непрошеными гостями. Сюда вообще заказана дорога живым людям. Вам никто не даст отсюда уйти. Вас подвергнут ужасным мучениям, ваши души будут вечно мерзнуть в первородном холоде. И только здесь, в Альвгарде, вы получите мир, покой и вечное счастье.
Олафу от всего увиденного и вправду сделалось не по себе. Но тут он вспомнил про приближающийся Рагнарек и устыдился.
– Я не останусь здесь, пройду через все, но не откажусь от Валгаллы! Будь что будет!
– твердо ответил он. .
– Ну и уходи!
– Король разжал руки, и Торкланд со свистом полетел обратно в пиршественную залу.
Пролетев сквозь воздушный потолок, он с размаху плюхнулся на мягкий диван.
Олаф застал здесь полную неразбериху. Хэймлет, благодаря смятению, устроенному Торкландом, уже очнулся от забытья и, прогнав женщин, возился с перепутавшимися застежками на штанах. Кака Яма, будучи человеком, для которого долг прежде всего, последовал его примеру, хотя и с видимой неохотой. Приводя себя в порядок, чужеземец не прекращал улыбаться обступившим его особам, и те щебетали вокруг него, уговаривая остаться. На викингов они смотрели теперь пренебрежительно и подчеркнуто сторонились их.
– Пойдем, Кака Яма,- обернулся Олаф к товарищу,- ты мечтал разрезать себе живот, уверяю, тебя ждет нечто более экзотичное.
Викинги, а следом и чужеземец, провожаемые насмешками о мужской несостоятельности, подобрали оружие и, покинув залу, пошли к выходу из города.
Олаф подошел к хрустальным воротам и с силой ударил в них кулаком, те рассыпались.
– Вот и вторая печать сломана,- пошутил Хэймлет, и все трое шагнули вперед, в красное поле цветущих маков.
Лишь только они ступили за черту города, их окружил мрак. Путники шли вперед и вперед, топча алые цветы по дороге. Вот и Альвхейм скрылся за холмом. Вместе с ним исчезло и ощущение сытости. Видно, пища, которой угощали людей, растаяла вместе с хрустальными куполами города грез.
Олаф вдруг обратил внимание на то, что его ноги ужасно потяжелели.
"Странно, мы так мало прошли",- подумал викинг и оглянулся на товарищей. То, что он увидел, заставило его забыть об усталости.
– Хэймлет! Ты ли это?
– рассмеялся Торкланд.- Ну и уродина же ты. Что случилось? А на этого посмотрите: глаз и вовсе не видно,- повернулся он к Кака Яме.
Лица его друзей были сплошь покрыты морщинами. Кожа пожелтела, волосы поредели и частично выпали. Торкланд, увидев такое, по привычке начал с насмешек, но тут его собственная нога подкосилась, и он рухнул на землю, выставив вперед руки. Руки были шершавые и страшно худые, с резко выступившими венами. Олаф потрогал лицо и ощутил под пальцами складки. Он вдруг понял все! Это была старость.
Могучий некогда ярл поднял глаза и посмотрел вперед.
Она шла навстречу, широко распахнув свои объятья, и никак нельзя было их избежать. Назад пути не было.
Хель ухмылялась викингам, своим очаровательным оскалом, а костяные ноги все приближали и приближали ее к людям.
– Ооодин!
– закричал что было сил Торкланд, но из горла вырвался лишь старческий кашель.
Олаф хотел достать меч, чтобы убить Хэймлета, и этим спасти друга от ледяных объятий Старухи, отправив друга в Валгаллу. Но клинок оказался слишком тяжел. Торкланд не смог даже вытащить его из ножен. От бессильной ярости он заплакал. Старость победила непобедимого воина.