Неподдающаяся
Шрифт:
– Ты обещала.
В полной тишине в окно домика высунулся кот и убил всех фразой: «А все давно накрыто! Остывает!»
Гости загомонили, кто-то предложил силой надеть мне на палец кольцо и пойти есть! Идею шумно поддержали. Я засопела, приходя в себя.
– Так вы согласны… - послышался из-за спины безнадежный голос священника.
Гомон стих, повисла гнетущая тишина. Я поняла, что так просто меня отсюда не выпустят. А колдовать со связанными за спиной руками не получалось.
– Блин!!!
– Это «да»?
– уточнили сзади.
Я пояснила, куда он
– Короче!
– встал Алл.
(Также в числе гостей были: Арк, Рисе (Илл как-то умудрился все ему объяснить и при этом выжить), Лила с родителями (это ее семью мы спасли от обезумевшей толпы, сжегшей их дом), отец с братьями (он меня в кои-то веки простили и решили доверить дальнейшее воспитание «осчастливленному» мною сновидцу); король Ирвинг (для своих - просто король) с женой Милой (девушка явно таскала всю казну с собой, так сказать, чтобы не потерять); ну и сидящий снаружи дракон, у которого в церковь пролезла только голова, выдыхающая из ноздрей кольца дыма и заинтересованно принюхивающаяся к запахам из стоящего на алтаре домика.)
– Предлагаю ее,- показали в мою сторону, все сосредоточенно уставились на шипящую невесту,- не слушать, надеть кольцо, дать по заду и…
– Чего?!!
Я рванула изо всех сил, но Илл многоопытно меня удержал, получив локтем в живот и тихо ругаясь.
Принц вздохнул и снова сел.
– А может, я на нее дыхну?
– тихо прогудел дракон.
Мила, не оборачиваясь, показала ему кулак; дракон понятливо притих.
– Народ, суп остыл!
На кота все посмотрели с ужасом. Зябус взвесил на лапке молнию и прицелился в макушку священника. Попал.
Меня объявили и мужем, и женой, нацепив на палец оба кольца и громко заявив о том, какая же я сволочь. Дымящаяся макушка впечатляла. Довольный ирик сидел на носу у дракона, махая мне лапкой.
– Целуй!
– рявкнул Иллу священник.
Отвернуться я не успела… да и не хотелось почему-то.
Гости облегченно выдохнули и рванули к домику. Кот округлил глаза и попытался доораться до бегущих, предупреждая, что конструкция хруп…
– Я первый!
– проорал Алл и упал на кота. Тот только рот открыл, а принц уже рухнул на него, спеша попасть внутрь.
Следом налетели и остальные, а сзади ревел обиженный дракон, ломая стену церкви.
Мы же продолжали целоваться, не обращая ни на кого внимания.
Рисе стоял у дальней стены и спокойно на нас смотрел. Его жизнь, как и моя, была гораздо длиннее жизни человека. А оборотни умеют ждать.
Кот спас домик, закрыв его собственным телом. И теперь все сидели за большим столом, собранным из нескольких столиков и тумбочек, ели, пили и с интересом рассматривали мою надутую особу, сидящую во главе стола. Счастливый Илл обнимал меня одной рукой и ел при помощи второй. От блюда к блюду ползал Зябус вместе с небольшим, размером с кулак, дракончиком (кот сказал, что потом все исправит обратно) и радостно делился информацией, где что вкуснее и у кого в тарелке стоит еще побывать. Дракончик внимательно слушал, удивленно чесал голову и кивал. Зябус надувался от гордости.
Лила с Арком устроились на кухне, получив в личное пользование огромный шоколадный торт. Зябус уже настороженно принюхивался, чувствуя, что где-то что-то упустил, но пока не понимая, что именно. Король объяснял отцу, как именно его не надо охрянять, пытаясь сохранить достоинство и отобрать назад бутыль с наливкой (чистый спирт!).
Братья сидели рядом со мной, наперебой рассказывая обо всем, что произошло в мое отсутствие, и радуясь, что можно больше не дуться. А Мила демонстрировала зажатому в угол Риссу свою коллекцию драгоценностей, в данный момент тыча ему чуть ли не в глаз рубин размером с набалдашник у кровати. Спасли несчастного родители Лилы, переключив внимание девушки на себя и с честью вынеся подробный двадцатиминутный показ буквально всего (в некоторых местах мама Лилы закрывала мужу глаза рукой, краснея и пытаясь объяснить девушке, что: «и так все видно»).
Короче, к вечеру веселье набрало обороты. Все напились до состояния хрюшек (я сказала: все). Я на бис целовалась со счастливым Иллом, пока ирик на пару с дракончиком зажигал под потолком светящиеся молнии и огненные шарики, освещая зал. Народ танцевал под музыку играющего на гитаре отца, уворачиваясь от освещения и веселясь от души. Священник в танцах участия не принимал, занятый тем, что читал проповедь королю, а тот не менее громко объяснял, где падре не прав, лишь распаляя последнего. Оба от спора явно получали удовольствие.
Кот торжественно внес в зал обкусанный шоколадный торт, которому все шумно обрадовались. А перемазанные шоколадом дети тихо спали посреди всего этого бедлама, забравшись на кресло перед камином и заботливо укрытые теплым пледом.
Все остальные спать разбрелись лишь к утру. И даже кот махнул лапкой на горы посуды, уснув у камина на втором кресле.
Меня же, сонную и объевшуюся, торжественно донесли по кривой до второго этажа, уложили в кровать и рухнули рядом, сграбастывая в объятия и утыкаясь носом в макушку.
Уже засыпая, я все-таки спросила:
– А ты меня любишь?
Тишина, сонное дыхание хозяина и мое недовольное сопение.
– Люблю.
Я засопела сильнее, намекая, что этого недостаточно.
– Очень.
– Да?
– недоверчиво. Тяжелый вздох мученика.
– Да,- твердо и сознательно.
Я довольно притихла, а вскоре и вовсе заснула, ощущая себя странно спокойно и уютно в его руках.
Рядом запыхтели, по боку прошлось аж восемь лапок, а вскоре рядом с моим животом уснули довольные ирик с дракончиком, уютно окопавшись в коконе моих рук. Я осторожно подвинулась, ирик икнул и недовольно закопошился, но вскоре опять затих. А я сквозь дрему подумала, что надо будет попросить кота не расколдовывать дракошу. Эти двое явно сдружились, да и прокормить такого маленького чешуйчатого гораздо легче, чем его в прежнем виде. Опять же ему не будет больше одиноко… никогда…
И я уснула, чувствуя тепло, уют, покой… и впервые улыбаясь во сне.