Неподвластный богам
Шрифт:
– Но ты остался жив!
– Как видишь! В момент, когда я уже был готов отдать душу этому вампиру, что-то разладилось у его дьявольском механизме. Он схватился за голову – вот почти как ты сейчас – и завопил от невыносимой боли. Тогда я выхватил одну такую особую штукенцию, – я добыл ее в Стигии, Ромб Яхкунга называется, – и поднес ее к призрачному телу фантома.
– Что, что же было дальше? – с нетерпением вскричал Тараск.
– Что могло быть? Фантом погиб, растворившись в этой штуковине! Так умер Тезиас, призрачный Бог, властелин полумира!
– И в тот же миг с меня спали колдовские чары
– Да, наверное, так оно и было, – задумчиво молвил Тараск. – Мое собственное освобождение также пришло внезапно, как будто кто-то разом разрубил черную паутину, свитую над миром Великой Душой.
– Теперь ты точно знаешь: это был я, – рассмеялся Конан. – Д чего это ты так всполошился? Что, фантом прислал весточку из Преисподней или мертвец восстал из хрустального склепа?
– Ни то, ни другое, – сумрачно заявил Тараск. – Только две недели назад хрустальный гроб с телом карлика внезапно и загадочно исчез.
– То есть как исчез? Кому он нужен?
– Исчез, и все. Хотя я поставил у входа в лабиринт вооруженную охрану, да и вообще собирался снова засыпать проклятую пещеру камнями. Как вдруг мне доносят, что охранники спят, а хрустальной раковины больше нет! Мои люди обшарили город, но все было бесполезно: тот проклятый кристалл точно сквозь землю провалился!
– Бьюсь об заклад, демоны забрали его себе на память.
– Впрочем, сейчас это уже неважно, – вдруг жестко и властно произнес Тараск, и быстрее, чем Конан успел что-либо заметить, взметнулась рука немедийского короля. С поразительной скоростью к лицу киммерийца устремился крохотный сверкающий шарик. Конан инстинктивно отпрянул, но было поздно: раздался тихий хлопок, облачно серой пыли накрыло черную гриву гиганта, и Конан в тот же миг свалился с коня наземь.
Потрясенная Зенобия разъяренной пантерой бросилась на Тараска. Тот сделал знак, и рослые немедийские воины схватили бьющуюся в гневе аквилонскую королеву.
– Ах ты, вероломная скотина! – горестно кричала Зенобия. – Что сделал ты с моим мужем?
– Твой драгоценный супруг потерял бдительность, за что и поплатился, – насмешливо произнес Тараск. – Ты трус, подлец и предатель, Тараск Немедийский! Ты воюешь колдовским оружием!
– Да, месяцы, проведенные мною в обществе Ксальтотуна и Тезиаса, не прошли для меня даром, – нравоучительно заметил король. – Например, я понял, что нет смысла рисковать жизнями верных воинов, когда достаточно одного ловкого движения – и вот, пожалуйста, – легендарный герой лежит в дорожной пыли у ног моего коня! Не правда ли, славно? К тому же оба чародея, столь безвременно оставившие нас благодаря великому Конану, квартировали в королевском дворце в Бельверусе, и в моем распоряжении оказалось кое-какое наследство.
Немедийцы одобрительно заржали в ответ на эти слова своего короля.
– Скоты! Шакалы! – билась Зенобия в тисках тарасковых слуг. – Вы убили его!
– Пока еще нет, – успокоил ее Тараск. – Но, думаю, не стоит медлить. Случай как раз подходящий: если оставить твоего супруга здесь, среди трупов вендийских кшатриев, с разрубленной башкой, никто не усомнится, что великий король Аквилонии погиб в жестоком бою! Как и подобает герою!
– Но почему, почему? – причитала королева. –
– Поразмысли хорошенько, девочка! Единственной причиной, сблизившей меня с твоим мужем, был проклятый карлик. Но раз Тез нас мертв, нет более ни одной причины, по которой я мог бы сохранить Конану-киммерийцу, моему и всей Немедии злейшему врагу, свободу и жизнь. Что касается свободы, я не раз убеждался, насколько опасно давать этому парню хотя бы малейший шанс. Нет, только смерть, верная и необратимая! И потому сейчас король Аквилонии умрет! – решительно заявил Тараск, обнажая плеч.
Видя, что немедийский король намерен и вправду зарубить беззащитного великана, Зенобия в отчаянии воскликнула:
– Постой же! Не делай этого! А вдруг карлик оживет? Кто тогда защитит тебя? Тараск остановился.
– Не далее как несколько минут назад Конан сам доходчиво объяснил мне, почему это невозможно. Твой муж убил Тезиаса и теперь отправится вслед за ним.
– Но кому-то ведь понадобилось красть бездыханное тело! – не отступала от своего отважная королева. – Вспомни: разве не на твоих глазах воскрес ахеронский волшебник Ксальтотун?! А вдруг и Тезиас воскреснет?
Немедиец непроизвольно вздрогнул. В душе его боролись желание поскорее покончить со злейшим врагом и безотчетный страх перед призраком всемогущего карлика.
– Если я сейчас оставлю Конана в живых, что можешь ты предложить мне взамен?
Зенобия с радостью ухватилась за первый же шанс. Главнее – выиграть время, а потом она обязательно что-нибудь придумает и вызволит своего Конана, как было два с лишним года назад – Тараск, наверное, забыл об этом!
– Все, что ты пожелаешь! – твердо воскликнула королева.
Похотливый взгляд Тараска скользнул по прекрасным формам молодой женщины. Поняв смысл этого взгляда, Зенобия побледнела. Великих усилий стоило ей сдерживать праведный гнев. Но ради спасения ее дорогого Конана она выдержит любые испытания…
– Добро, ловлю тебя на слове! – сказал наконец Тараск и, обращаясь к своим воинам, добавил: – Живо свяжите киммерийца, пока он не очухался. Погрузите тело на коня. Мы отправляемся в Бельверусе.
Когда приказ короля был выполнен, Тараск снова обратился к Зенобии:
– Смотри, без глупостей, девочка! Не то – сама знаешь. У меня появился новый план относительно тебя и твоего дражайшего супруга. В Бельверусе, в моем дворце я поведаю его тебе. А сейчас отправляемся. Надеюсь, бесстрашная королева, тебя не пугают ночные скачки.
Глава II
Чертог скального замка, затерянного среди острых" пиков Карпатских гор, был ярко освещен. В центре амфитеатра на мраморном пьедестале по-прежнему покоилась удивительная хрустальная раковина. Но маленького человечка в ней уже не было. Он восседал в глубоком мягком кресле, кутаясь в бесчисленные собольи шубы, заботливо приготовленные для него людьми в однообразных темно-синих одеяниях. Пронзительные агатовые глаза карлика в изумлении взирали на высокого, стройного мужа, украсившего неприметный синий плащ великолепным серебряным медальоном…