Непокорная для боссов
Шрифт:
— Я вопрос задал! — прогремел Сабир и перевел на меня взгляд своих пронизывающих черных глаз.
Черными они казались из-за вечно сдвинутых густых бровей, которые бросали дополнительную тень на радужку.
— Домой, — пискнула я.
Более нелепого ответа подобрать было сложно. Но мой мозг просто напрочь отключался от такого зашкаливающего давления.
— Малышка Искра играет в непослушную капризную девочку? — криво усмехнулся Сабир и мне показалось, что в его улыбке есть что-то дьявольское. — Значит, придется преподать тебе урок послушания.
Я ещё плотнее вжалась в стену, с ужасом наблюдая, как
Сабир надвигался на меня сурово и неминуемо, а я теряла последние капли смелости. Мне казалось, что ещё чуть-чуть и я расплачусь от отчаяния как маленькая девочка. Но я уже давно не девочка, и пережила слишком много закаливших мой характер событий.
Внезапно раздался звонок мобильного Сабира, и он ответил, нажав при этом на громкую связь.
— Наша птичка вырвалась из клетки, — сообщил Симон своему другу, — я найду ее, но если она случайно появится в офисе...
— Она случайно в моем кабинете, — отрезал Сабир, подойдя ко мне вплотную.
Его дыхание опаляло кожу, черные глаза излучали подавляющие импульсы, а жёсткие губы и челюсть были готовы вот-вот впиться в меня.
— Ого! — обрадовался на том конце Симон. — Подожди только, не помни крылышки нашей птичке...
— Я сам разберусь, что с ней делать, а что нет, — вновь отрезал Сабир и скинул вызов. Похоже, даже со своим другом он вел себя крайне эгоистично и высокомерно.
От всего образа Сабира, от его манер и, в частности, от его общения, я почувствовала слабость в ногах. Мне стало физически тяжело стоять на каблуках. Он убивал одним своим присутствием, одним взглядом стирал камни в пыль, и одним словом разбивал всякие надежды.
— Так вот, маленькая капризная Искорка, — он вновь обратился ко мне. Ладонью он прошелся по моей талии, загребая все мое тоненькие тело в свою власть и прижимая к своему каменному телу. — Вчера ты, наверное, что-то не так поняла, но я объясню тебе популярно. Я знаю кто ты, знаю, кто твой муж, знаю, в каких условиях ты живешь, и вообще знаю намного больше, чем знаешь ты сама. Ты была разменной монетой. Твой муж с самого начала пытался предложить тебя нам. Принуждением мы не занимаемся, поэтому послали твоего олуха куда подальше. Но когда каким-то образом он все же устроил тебя в нашу компанию, ты понравилась Симону, и он согласился на такой обмен.
— Он и не думал выкладывать тебе все карты, — продолжал Сабир, ловя губами мое частое сбитое дыхание. — Хотел все сделать мягко и красиво. Я же был не против быстрее прижать тебя, так как нам обычно нравятся одни и те же девушки. Но Симон жалел тебя, хотел дать время освоиться. И вчера ты вроде как "освоилась", — второй рукой Сабир принялся исследовать мое бедро, пробираясь под юбку со смелым боковым разрезом. — Поэтому больше играть и скрываться нет смысла. Ты принадлежишь нам. И пока мы не наиграемся с тобой, то не отпустим.
Мне кажется, я уже не дышала вовсе. Я была парализована жёстким взглядом Сабира, его грубым строгим голосом, а напряжение в его глазах выжигало мне сетчатку.
Вот сейчас точно расплачусь как маленькая! Иначе, как по-другому мне выпросить помилование?
Мой подбородок предательски задрожал. Тогда Сабир подхватил меня под ягодицы и заставил обвить его талию ногами, а затем прижал меня к стене. Теперь наши глаза были на одном уровне, и я
— Не бойся, — все тем же суровым голосом продолжал он, но черты его лица чуть смягчились. — Мы не собираемся тебя насиловать. Но и твои виляния хвостом не потерпим. Вот куда ты сейчас собралась бежать, а?
Я искренне надеялась, что это был риторический вопрос, иначе ничего, кроме бессвязного блеянья я сейчас не выдам.
— Некуда тебе бежать, — ответил Сабир сам же на свой вопрос. — Твой придурок муж — последняя шалашовка в бизнесе. Готов если не сам лечь под любого, то мать родную продаст ради выгоды. Это все образно. Я не имею в виду, что кто-то бы позарился на него, как на сексуального партнёра. Такое быдло вряд ли кого-то бы заинтересовало. Но в данном случае, он продал тебя. Официально мы не соглашались на такие условия, потому что повторяюсь, изнасилованием мы не занимаемся. С твоим мужем по-прежнему мы не имеем никаких дел, но зато теперь ты можешь извлечь выгоду сама для себя.
Симон готов позаботиться о тебе, подсуетиться где надо. Все материальные и личные заботы можешь доверить ему. Я возьму все твои юридические вопросы, в том числе и судебные разбирательства. Не хочешь ничего брать от своего быдло-мужа, так хотя бы официально оформи развод, где он не посмеет претендовать на тебя ни в каком плане.
Твоя же задача с энтузиазмом раздвигать ножки и послушно открывать ротик. Удовольствие мы тебе гарантируем, безопасность тоже. Можешь капризничать время от времени, но не действуй мне на нервы. Под вторым пунктом я имею в виду вот такие глупые побеги. Не разочаровывай нас в своих умственных способностях. По работе я буду требовать от тебя минимум, но качественный минимум. Такой же минимум ты будешь зарабатывать, потому что, во-первых, ты без опыта и стажа, во-вторых, как я уже сказал, ко всем материальным запросам — к Симону. Ты, прежде всего, его игрушка.
Что ещё тебе надо?
Только не надо мне тут толкать, что ты моралистка, — заключил он.
Адекватная рассудительность Сабира и умение все разложить по полочкам заметно успокоили меня и, по крайней мере, я нашла в себе силы включить голову. Со стороны предложение выглядело не так страшно. И даже то, что мой муж намеренно подложил меня этим двоим, было преподнесено максимально сглажено, не унижая меня как личность.
— А теперь открой ротик и скажи "согласна", — продолжал Сабир. — И можешь идти в свой кабинет.
Я решительно посмотрела в глаза Сабира и произнесла тихим неуверенным голосом:
— Я не согласна.
Сабир хищно оскалился и до боли сжал мои ягодицы.
— Что ж, — он демонстративно облизнулся. — Мне нравятся маленькие капризные девочки. Мне твое согласие и не нужно.
Я успела сделать только судорожный вдох перед тем, как Сабир набросился на мои губы. Прижав меня затылком к стене, мужчина бесцеремонно проник языком в мой рот, наполняя собой и своим вкусом. Мне казалось, что даже губы Сабира отличались какой-то терпкостью, вязкостью и отдавали привкусом граната. По своей, наверное, мужской привычке, Сабир вдавил меня в стену своим телом, но промежностью я ощущала только напряжённый пресс мужчины, и втайне позлорадствовала ему.