Непокорная. Огонь внутри нас
Шрифт:
Телефон вибрирует и я почему-то думаю, что это Кирилл. Но куда уж... Он мне не позвонит. Ну зачем? У него невеста есть. У него завтра, будь он неладен, свадьба! У него семья будет! Он спит, каждую ночь берет ее. Делает своей. Они занимаются любовью до самого утра. Ну вот зачем я ему?! Зачем, черт возьми?!
На самом деле хочу в тихое место. Где меня никто не увидит, не услышит крики. Где не будет свидетелей моего горя. Это предательство я никогда в жизни не забуду!
Времени нет. Зайду к подруге и в последний раз увижу ее. И малышку тоже. Жаль, что я без подарка...
Ирина снова звонит, но я решаю не
— Воды хотите? — мужчина всё-таки обращается ко мне. И смотрит так, будто он действительно переживает.
На миг перед глазами встаёт отец. И я понимаю, что он никогда в таком тоне не стал бы интересоваться моим состоянием. Наорал бы, что я тупая и плачу из-за каких-то кретинов. Во втором он, пожалуй, был бы прав. Однако заботы я с его стороны никогда не видела. И он никогда нормально не спросил бы меня, что происходит. В отличие от этого водителя. Совсем чужого для меня человека.
— Нет, спасибо. Все нормально. Я... Просто...
— Жизнь такая штука, дочка. Сегодня мы счастливы, а завтра только Бог знает, что может произойти. Все наладится. И со временем твоя боль утихнет. Да только раны останутся... Они неизбежимы...
Раны бесспорно останутся...
Расплачиваюсь с таксистом и выхожу из салона. Сердце ноет, а глаза до сих пор щиплет.
Алёнка открывает дверь с улыбкой на лице. Но эта улыбка слетает сразу же, как только она видит мое состояние.
— Лиз... Боже, что с тобой? — притянув меня к себе, подруга крепко обнимает. Я всхлипываю. — Лиз, моя хорошая. Родная... Всё. Всё, не плачь.
Мы заходим в дом, Алёнка приглашает на кухню. У окна стоит коляска и я маленькими шагами приближаюсь к ней, заметив внутри маленькое чудо. Девочка спит. И выглядит так мило, что в груди начинает учащаться пульс.
— Он женится, — говорю тихо, шмыгая носом. — Ты представь, Ален, он завтра женится!
Глажу маленькую ручку малышки, улыбаюсь сквозь слезы. Мелкая ловит мой указательный палец, сжимает. Будто что-то подсказывая...
Не знаю, что это означает. Возможно знак какой-то... Но я решила... Ребенка я от Кирилла не рожу. Нет, я к этому не готова. Иначе никогда в жизни не смогу избавиться ни от Бессмертного-старшего, ни от младшего. А я хочу вычеркнуть их. Раз и навсегда. Избавиться от своего прошлого окончательно. Чтобы ничего не напоминало...
— Я не знала, — сдавленно отвечает подруга, ставя на стол чашку с чаем и сладости. — Ты же знаешь, Рома работает с Рамилем — мужем Леры. Помнишь ее? У них общее дело. И мне вообще некогда из дома выходить. Но, я так понимаю, новость свежая. Потому что и девчонки мне ничего не говорили.
— Я только узнала. В клуб ехала, чтобы отдать ему кое-что. Высказать пару слов и хоть как-то выдохнуть. Типа хотела сделать ему больно. Но получилось так, что опять себя разбила. Алена, как же я устала...
Сажусь на стул и обхватываю голову руками. Снова меня тянет реветь от бессилия. Но понимаю, что это бессмысленно. Ничего мне не поможет. Мои слезы не изменят того факта, что он навсегда объединяет свою жизнь с другой. Узами брака.
— Я тебя понимаю, — опускается она на корточки напротив, снова обнимает. Гладит по голове, по спине. Мне так уютно с ней... Даже уходить не хочется отсюда. — Рома говорил, что
— И что? Я уеду, Ален, — заглядываю в глаза подруги. — Сегодня же. Свалю отсюда к черту. Не хочу видеть и слышать ничего насчёт его свадьбы...
— Ты беременна, — повторяет Алёнка. — От Кирилла.
— Ты тоже беременна была. От Ромы. Но все равно уехала, не задумавшись об этом. И почему я сейчас не могу так же поступить?
— У нас разные ситуации...
— Разные, верно! — неосознанно повышаю голос. — Рома пошел на провокацию и ерунду всякую нес. Минутный порыв, скажем так. И сразу же пожалел, понял свою ошибку. Однако он не женился на другой, не предавал. Не унижал тебя, не превращал в тряпку, об которую можно вытереть ноги! Грязные ботинки! Ты не получала пощечину от его отца, не чувствовала себя шлюхой в его глазах. А вот я... Кирилл сделал все, чтобы я себя так чувствовала! Сказал, его невеста не умеет ублажать его в постели так, как я! Так сказал, Алёна! И после этого ты хочешь, чтобы я не уходила? Чтобы осталась тут? Ради чего? Чтобы смотреть, как они за руку выходят из ЗАГСа? Она в свадебной платье, а он в костюме? За руки! А я буду стоять в стороне и наблюдать за их счастьем? А как же мои чувства, Алёна? А как же я? — голос срывается, превращается в шепет. Слезы потоком текут по щекам.
Алена плачет вместе со мной, сглатывает. Не находит разумных слов, чтобы успокоить меня. Да и не надо меня успокаивать. Я все рашила и точка.
— Прости, я... — подруга качает головой, грустно усмехаясь. — Не знаю, что думать. Но... Хоть убей... Мне кажется, Кирилл что-то запланировал. Что именно — я понятия не имею. Но что бы там ни было, поступать с тобой так... Жестоко... Я не одобряю, конечно. Он меня постоянно поддерживал, когда мы в разлуке с Ромой были. И искренне в своих чувствах к тебе признавался. Он любит тебя, Лиза. Я в этом даже сомневаться не хочу. А его поступки... Да хрен его знает. Господи, я с ума сойду... Представляю, что у тебя внутри творится, родная.
— Не можешь ты меня понять... Не можешь, — шмыгаю носом, вытирая влагу с лица и явно размазывая тушь. — Когда человек любит, Алёна, он готов на все ради любимого. Когда я пошла к его отцу, чтобы сказать, мол, Кир убьет себя и лишь вы можете его спасти, я уже знала, что Кирилл меня никогда в жизни не простит. Но надеялась... Где-то внутри меня всё-таки жила надежда, что он возьмётся за ум и поймет... Поймет, что я всего лишь хотела его спасти. Но он меня вышвырнул прочь... И я уже ничему не удивляюсь. Одного поля ягоды. Что отец, что сын.
— Что тебе отец его наговорил такого, милая? — тихо уточняет Алёнка, бросая взгляд на коляску, откуда раздается детский плач.
— Назвал меня шлюхой, а потом ударил так, что в глазах потемнело. Так ещё и с деньгами вчера пришел и предложил мне выгодную сделку. И я согласилась, — вру я. Пусть знает, что я сваливаю из этого города с полным карманом. И пусть не волнуется за меня. — Все равно уеду. Уж лучше приму его предложение. Хотя бы жить на что будет первое время.
— Какая же ты врунья, Лиза. Думаешь, поверю?