Непокорная
Шрифт:
– Лиз, найди оправдание получше.
Это стало последней каплей.
– Ах, оправдание, - издевательски улыбнулась я. – Хорошо. Хочешь знать, почему я не хочу с тобой спать? Потому что не хочу вновь умирать от голода. От сущности, которая беснуется и сжирает меня изнутри, требуя только один вид еды. Не хочу вновь лежать в постели, скрючившись и едва дыша от боли. Надеюсь, это нормальное оправдание?
Мне всё-таки удалось пробиться через его панцирь. Мужчина побелел и потрясенно пробормотал:
– Лиз… я не знал…
– Конечно, не знал, - меня уже было не остановить. –
И вздрогнула, вспомнив, как пыталась выбить клин клином. Пришла и приворожила Димку, считая, что чувства к нему могут перебить страсть к Саиду. Не вышло.
– Ты меня любила? – медленно переспросил Саид.
– Любила, - фыркнув, горько повторила я. – Видел сегодня потоп в туалете? Это сущность отказалась подзаряжаться от Мака. Весело, правда? Я вновь прохожу через этот ад. Одно радует - наши отношения не зашли так далеко, как было раньше, и у меня есть шанс успокоить её… в противном случае еще раз этот кошмар я просто не переживу. Надеюсь, этого довода будет достаточно, чтобы ты оставил меня в покое? Или тебе плевать на мою жизнь?
Я выпалила это буквально на одном дыхании и в который раз замерла, ожидая ответа. Но Саид вновь не спешил. Смотрел на меня и молчал.
Когда тишина стала сводить с ума и я уже была готова не выдержать, он, наконец, произнёс:
– Откровенность за откровенность, Лиз?
– Что? – растерялась я на мгновение.
– Раз ты высказалась, то, думаю, будет честно, если это сделаю и я.
– То есть мои вопросы ты опять мило проигнорировал, - язвительно прокомментировала я в ответ и демонстративно скрестила руки на груди.
– Сядь, пожалуйста. Ничего я не игнорировал. Я отвечу на все твои вопросы, когда ты выслушаешь меня. Договорились?
– Если я скажу «нет», это что-нибудь изменит? – на всякий случай уточнила я.
Ответ был категоричным и прозрачным, как детская слеза:
– Нет.
– Отлично, - я обошла его по дуге и села в кресло, предпочитая увеличить расстояние между нами для собственного успокоения. – Я тебя слушаю.
– Ты ошибаешься, Лиз, - весьма неоригинально начал мужчина.
– И в чём же состоит моя ошибка?
– В том, что я не знаю, что такое голодная сущность и зверь, который хочет только одно. А точнее, одну. Да, я – тёмный, и не могу испытывать того, что чувствуешь ты. Но я могу тебя понять, - Саид замолчал на мгновение.
Мужчина глянул на меня и внезапно отвёл взгляд, словно ему было больно смотреть.
– Я - Оборотень. Мой отец тоже был Оборотнем, но я родился сильнее. Может, благодаря крови матери. Говорят, она была сильной Ведьмой. Не знаю точно, у меня
Снова непонятное молчание и пустой взгляд, обращенный внутрь себя. Саид был сейчас не со мной, а в своих воспоминаниях. А я молчала, даже дыхание задержала, боясь спугнуть это мгновение откровения. Ведь, по сути, я ничего о нём не знала, кроме того, что было на виду у всех.
– Если обращение наступает раньше Консервации, то Мага отвозят в специализированный парк, там есть закуток для таких несчастных, и отпускают. Ребёнок должен сам выпутаться из этого и обуздать зверя. Если не получится, то он в прямом смысле дичает и спустя месяц становится полноправным хищником, утратив все человеческие качества. Но мне было всего одиннадцать, - мужчина сжал кулаки, вздохнул и снова успокоился. – Никто ничего толком не объяснил. Меня просто, как котёнка, схватили за шиворот, бросили в клетку, а потом выпустили в диких лесах. Последнее, что я видел, были злые, полные разочарования глаза отца.
Теперь мне пришлось сжимать руки в кулаки, чтобы не закричать. Как так можно? Ведь он же был совсем ребёнок!
– Мне сказали, что я гулял неделю. Они уже почти смирились, что у них появился новый тигр, и я не выбрался. Ведь Маги и более старшего возраста дичали. Куда уж мне было справиться… Так что когда на восьмые сутки из чащи вышел грязный обнаженный мальчишка, это стало большим шоком для всех, - его губы изогнулись в жесткой усмешке. Но на меня он всё еще не смотрел, рассматривая предметы интерьера или стены. – Меня спрашивали, просили рассказать про свои чувства, эмоции, но я сказал, что ничего не помню. Что очнулся голый в лесу и пошёл искать людей… Я солгал, Лиз!
И только сейчас он на меня посмотрел.
Глаза чёрные, как ночь, и полные такой боли, что мне стало трудно дышать.
– Я всё помнил и помню сейчас. Как зверь бился внутри, как он пытался полностью завладеть моим сознанием, вытеснив меня. Что такое быть в плену и не иметь возможности управлять своим телом? Я злился, царапался, кусался и ничего не мог сделать… Мне было всего одиннадцать. Ребёнок, которого бросили на произвол судьбы сражаться с собственным «я»… Знаешь, что мне помогло тогда?
– Нет, - прохрипела в ответ, чувствуя, как слезинка медленно стекает по щеке.
– Спокойствие и холодный расчёт. Я говорил, что моя мать была Сиреной?
– Н-нет, – вот теперь я совсем растерялась, совершенно не ожидая такого поворота событий.
– Видишь, какие совпадения нам иногда преподносит судьба. Холодная Сирена, водная Ведьма… оказалось, что мне очень многое досталось от неё – трезвость принимаемых решений, спокойствие, уравновешенность и характер. Кстати, у тебя с этим небольшие проблемы. Наверное, в роду был кто-то огненный.