Непокорная
Шрифт:
Вопреки наступившей смерти, я чувствую боль в отбитых руках, коими продолжаю отбрыкиваться и драться, ударяясь о что-то твердое, как скала. И кричу. Визжу, чувствуя утекающую через рану в горле жизнь, чувствуя горячее дыхание демона, его клыки, погруженные в мою плоть. Умерла. Но продолжаю все чувствовать и орать. И брыкаться.
– Тихо… - вдруг долетает до меня голос из какого-то далека, - Чшшш, все позади, Чщшш… - меня качает, словно шлюпку на волнах, и далекий, смутно знакомый голос продолжает что-то нашептывать, успокаивая… и будто возвращая к жизни. Морда демона расплывется, растворяется в снежном мельтешении вьюги, а я с трудом разлепляю веки. Перед глазами мутно. Тусклый свет слепит глаза. Во рту привкус нечистот. В теле слабость и все еще ощущается боль в тех местах, куда пришлись ранения от клыков демона. До сознания, как
– Все хорошо, маленькая. Ты в безопасности, тшшш… - и меня снова качают волны чужого спокойствия. Мое дыхание не сразу, но становится ровнее, а сознание постепенно проясняется, отходя от кошмарного сна. Фантомная боль не проходит, но в груди разливается спокойствие и иррациональная уверенность, что все будет хорошо. Что я дома. С дорогим сердцу драконом. В безопасности.
– Легче? – ласково касается моего лица знакомое тепло ладони. Губы милорда прижимаются к моему вспотевшему от пережитого кошмара лбу, а пальцы одной руки смыкаются у меня на запястье, словно прислушиваясь к чему-то. Я не имею сил ничего сказать. Мне ужасно стыдно за все передряги в которые я попала, но еще больше мне страшно, что этот покой в душе – лишь видение и стоит мне поверить, что руки, обнимающие меня принадлежат действительно милорду Дэкеру, как сон развеется и я окажусь снова в зловонной пасти демона, питая его собственной жизнью, кровью и страхами. От этой мысли заныли виски, и с новой силой заломило горло и запястье той самой фантомной болью. Я жалобно застонала, крепче хватаясь за одежду милорда, боясь отпустить его. В сердце предательски пирует паника. И только в душе, совершенно необъяснимо разливалось спокойствие. Будто чужое. Не мое. Но им наполняло меня, успокаивая боли, усмиряя бешено колотящееся сердце. Горячие губы дракона коротко и невесомо касались моего лица, перемежая поцелуи с ласковыми, успокаивающими словами. И с каждым новым касанием… к глазам, к виску, скулам… в мое сознание вливалась его магия, нашептывая всякие глупый нежности и ласково звучащие угрозы и проклятья, сулящие мне выпоротую пятую точку, если еще раз посмею так напугать своего жениха.
Нет, до такого мое подсознание точно не додумалось бы самостоятельно. Есть шанс, что я все же не сплю, а как раз в процессе пробуждения от своих кошмаров. Вспомнив их, вздрагиваю, но милорд чутко улавливает мои мысли и чувства и тут же прижимает меня крепче к груди, зарываясь лицом в мои волосы.
– Забудь, любимая. – Просит он. – Все позади. Не вспоминая, малыш. Все пустое. Ты жива и это главное. Остальное – забудь…
– Простите меня, - наконец нахожу в себе силы выдавить из себя пару слов, и из глаз предательски вытекает напряжение минувших событий. – Милорд, -мой голос хриплый от криков и слез – пожалуйста, простите меня…
– Ну, что ты, глупая майсочка, - слышу по голосу, что жених грустно улыбается. – Ты не виновата. Ты жертва, Диана. Несостоявшаяся, но все-таки жертва. Найдешь в себе силы рассказать мне все нюансы?
Я с сомнением, но все же кивнула. Скрывать мне было нечего. Да и в принципе даже мысли не возникло соврать, в чем-либо жениху. Наоборот. Какое-то болезненное отторжение такого святотатственного предположения.
– Можно позже? – жалобно прошу я боясь сейчас окунаться в воспоминания. И если о битве с вивернами я готова говорить и думать могла спокойно, то вот о своих приключениях в мертвой деревне не могла заставить себя даже вспомнить. Слишком ясными стояли перед глазами кровавые разводы на стенах в доме, где почти в художественном беспорядке лежали измордованные трупы.
– А мой брат? – вдруг вспоминаю я, что милорд пропадал вместе с Брайтоном, но дракон спешит меня успокоить, чувствуя мои страхи, как свои.
– У него много работы, Диана, - спокойно говорит он, отрывая меня от своей груди. – Я не позволил ему дневать и ночевать у твоей кровати. Поле нападения замок частично разрушен. Много погибших. Работы невпроворот, поэтому командир гвардии чрезвычайно занят. Но я пошлю к нему слугу с докладом, что ты очнулась.
– Я долго… спала? – смущаюсь я, впервые посмотрев на своего лорда. Дракон был подозрительно свеж и красив, очевидно, благодаря его магической сути. Но на дне зрачков разливалась усталость и тревога, с которой он всматривался в мое лицо.
– Долго, – пытаясь скрыть надрыв в голосе, признается он, и резко прижимает меня к себе, - так долго, любимая, что я готов был отдать душу
– А… насколько долго?
– Неделю, Диана, - сжимаются красивые губы мужчины в бескровную линию.
– Ты была в беспамятстве. Тебя мучили кошмары. Ты кричала и пыталась драться. Но так и не приходила в себя. То, что начиналось с обычного опьянения, из-за магии внушения, которой ты подверглась и стресса от всего пережитого… восстановление твоей психики и целостности личности несколько… затянулось. Ты успокаивалась и проваливалась в глубокий спокойный сон только когда я рядом, только под влиянием магии нашей связи.
– Милорд, - ужасаюсь я – вы хотите сказать, что я чуть не сошла с ума?
– Ну… очевидно, что такие события сказались на твоей психике. Но, как я сейчас вижу, аура твоя практически без темных пятен. Возможно, останутся еще неприятные сны. Но я с этим справлюсь. Надо немного времени. Тонкая душевная организация слишком сложный инструмент, чтобы на нем играть грубо, неаккуратно или поспешно. Не переживай, один из самых талантливых и сильных менталистов в твоем полном распоряжении, - наигранно насмешливо кланяется мне жених, имея в виду себя, и я невольно улыбаюсь. Губы милорда растягиваются в ответной улыбке, а его взгляд становится задумчивым, словно сквозь меня.
– Я чуть с ума не сошел, Диана, - признается дракон, - когда вернулся, а тебя нет и только горы трупов повсюду… А тебя нет. Ты знаешь, я почти разрушил целое замковое крыло, когда понял, что ты исчезла…
– Ооо?! – удивленно протянула я и польщено зарделась. И вдруг осознала, что покои, где я очнулась, мне неизвестны. Я тут в одной ночной сорочке, сижу поверх одеяла, сверкая ногами до самих бедер. А его светлость тоже не сильно-то одет. На нем какие-то домашние штаны и свободная рубаха, неприлично распахнутая на груди. Рукава подтянуты, будто он собирался работать вручную и небрежно их вздернул до самых локтей, чтобы не мешали. – Оо…- выдала еще одну глубокую мысль, сгорая от стыда. Отстранилась немного от дракона, отдергивая подол непростительно короткой сорочки, и попыталась, как мне кажется, незаметно натянуть на свои обнаженные ноги одеяло.
– Что? – вдруг напрягается милорд, уловив смену моего настроения и некоторого отчуждения. Вдруг его озаряет догадка, и милорд снисходительно мне улыбается. Помогает забраться под спасительное одеяло, сам меня накрывает. – Стесняешься? – понятливо хмыкает, как мне кажется, даже с некоторым удовлетворением. Я пристыжено киваю.
– Нехорошо это… до свадьбы вот так… - отвожу взгляд, стыдясь даже говорить о нашем непотребном внешнем виде.
– Нехорошо, - соглашается со мной жених, но не спешит меня покинуть или хотя бы рубашку свою застегнуть. Так и светит неприличным рельефом грудных мышц. Таких… солидных. А руки… я, кажется, сейчас со стыда сгорю от одного только неосторожного взгляда на них. У брата тоже красивое, тренированное тело. И я не раз видела его раздетым по пояс. Поэтому знаю, как выглядит действительно красивый мужской торс. Но, никогда его вид не вызывал у меня никаких чувств, кроме исследовательского интереса. Ну это как на статуи в музее искусств смотреть. Да-да, была я как-то в том музее. Непотребство такое, должна заметить. Почему-то считающиеся великими, скульпторы и художники древности наносили свои шедевры на холсты или высекали из камня и мрамора тела мужчин и женщин в весьма неприличном виде. И если еще изображения дам, я могла более или менее сносно рассмотреть… То статуи древних богов или героев – мужчин, с торчащими в паху обрубками, весьма напоминающими какое-то сомнительное колбасное изделие, меня вгоняло в краску и даже уверения брата в том, что не может быть безобразно то, что естественно, никак не помогли. Меня еще долго мутило потом от одного только вида колбасы, что ужасно забавляло Брайтона.
Так вот, это я к чему. Я знаю, что такое красивое мужское тело. Но никогда не чувствовала трепета перед этим феноменом. Милорд же… вызывает во мне смутные и неправильные чувства. Я стыжусь смотреть на него. Потому что, кажется, что его светлость читает меня, как открытую книгу и мои непотребные мысли, на счет его сильных рук совершенно не секрет для великого дракона.
– Диана, - берет меня за подбородок и заставляет повернуть к нему голову. Улыбается ободряюще. – Ты не должна стесняться меня. Всегда трудно преодолевать свои страхи и сомнения. Тем более, стеснение. Но, если помнишь, мы помолвлены. Наша близость неизбежна.