Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие
Шрифт:
«На одной глубине с тобой». Каждый раз, когда легендарный редактор Стивен Джонс приглашает меня в какой-нибудь из своих проектов, это повод для праздника. Но его предложение поучаствовать в финальном томе его трилогии инсмутских антологий стало для меня одним из ярчайших моментов последних лет.
Инсмутом, разумеется, назывался тот самый загнивающий портовый город, который послужил местом действия одного из самых прославленных рассказов Г. Ф. Лавкрафта. Я перечитывал «Морок над Инсмутом» несколько раз со времен колледжа, когда скупал
Меня заинтриговал не только сам вопрос и то, как на него ответить, оставаясь в рамках вселенной Лавкрафта. Мне также пришло в голову, что арест инсмутцев вполне может оказаться первым прецедентом принятой в США эпохи терроризма процедуры бессрочного задержания без надлежащего судопроизводства.
Зафиксированный учеными аномальный подводный звук реален; это еще одна из тех вещей, которые я хранил в загашнике годами, отчаянно желая поиграть с ними. Чрезвычайно соблазнительное совпадение: согласно вычислениям ученых, источник звука, получившего кодовое название Bloop, находился неподалеку от того места, где Лавкрафт разместил затонувший город Р’льех.
И еще одно совпадение: через несколько недель после того, как я закончил этот рассказ — и через пятнадцать лет после самого события, попрошу заметить, — Национальное управление исследования Мирового океана и атмосферы заключило, что Bloop похож на звуковые профили айсбергов, записанные в море Скоша. Им лучше знать, хотя мне очень хотелось бы выяснить, откуда в том августе в районе Полинезии взялось столько льда, что треск откалывавшихся от него айсбергов было слышно за три тысячи миль. Но жить в мире, где это остается тайной, гораздо интереснее.
Пока я заканчиваю составление этих примечаний, то же самое происходит и с контрактом на экранизацию этого рассказа в виде телесериала одной лондонской продюсерской компанией. Гип-гип ура.
«Еще один, последний год без лета». Кажется, на складе идей устроили тотальную распродажу. Та чрезмерно романтизированная мистика, окружающая происходившее на Женевском озере летом 1816 года? Ага, она тоже очень давно не отпускала мое воображение — еще одна бутылка, только и ждавшая, когда ее откупорят, сдув толстый слой подвальной пыли.
После того как я посетил последний в своей жизни выпускной вечер и вернул взятые напрокат мантию и шапочку, слова «летние каникулы» перестали иметь для меня какое-то значение, и этому времени года больше нечего мне предложить, кроме фильмов. Я терплю жару, но только для того, чтобы дожить до всего, что поджидает меня после ее завершения. Дайте мне осень и зиму, да побольше. Я люблю дождь. Я люблю грозы, и тучи, и гром. Я люблю снег и лед, огонь и шерсть.
Променять самые жестокие солнечные месяцы на добавку всего этого, да еще и с хорошей компанией, потрясающими видами и всеми необходимыми для писательства временем, пространством и вдохновляющей атмосферой, которые только можно пожелать?.. Да это просто рай какой-то.
Но на самом деле термометр тут ни при чем.
За странной притягательностью 1816 года всегда крылось нечто большее, чем желание оттянуть конец весны и приблизить начало осени так, чтобы они перетекали друг в друга. Сильнее всего мое воображение будоражила фоновая аномалия… подспудное ощущение, что в мире творится что-то исключительно странное, хоть ты и не знаешь, что именно, и все, конечно, может обернуться к лучшему, но может и не обернуться, поэтому лучше не принимать ни один день как данность и жить с намерением выжать из каждого все, что только можешь.
В нашей памяти лучше всего сохраняются и приобретают самое большое значение те времена, которые выламываются из шаблонов.
Если уж я не мог прожить такое лето, я мог хотя бы написать о нем и испытать его опосредованно. Вот только ни один сценарий не казался мне подходящим.
До тех пор, пока я не решил, что лето должно быть самым последним. Это придало ему остроты.
Никто и никогда не формулировал это лучше — и жестче — чем Сэмюэл Джонсон за тридцать восемь лет до извержения вулкана Тамбора: «Когда человек знает, что через две недели его повесят, это замечательно способствует концентрации мыслей».
Финальные благодарности тем, кто их заслужил
Большое спасибо редакторам и составителям антологий, которые предлагали мне написать для них рассказ и были достаточно довольны результатом, чтобы принять его к публикации: Стивену Джонсу; Джону Скиппу; Шейну Райану Стейли; Полу Ф. Олсону; Марку Моррису; Дагу Мурано и Д. Александру Уорду; а еще Кристоферу Джонсу, Нэнси Каланта и Полу Тремблею. Благодарю также Эллен Датлоу, Полу Гуран и опять-таки Стива Джонса за то, что они посчитали уместным продлить жизнь пяти из этих рассказов, напечатав их в своих антологиях лучшего за год и тематических сборниках, и журнал Locus за упоминание трех из них в ежегодных списках рекомендованного чтения.
Огромнейшее спасибо Бретту Сейвори и Сандре Кастури из ChiZine Publications — за то, что сначала они решили, что издать эту книгу будет хорошей идеей, а потом поняли, что, разрубив младенца пополам, можно получить в итоге двух прекрасных и здоровых младенцев.
И, если вы добрались досюда, спасибо и вам, читатели. Я занимался бы этим в любом случае, но с вами все гораздо приятнее.
Брайан,
октябрь 2017