Непорядок вещей
Шрифт:
Вексфорд засмеялся.
— А что там с особым подразделением в Майрингеме? Я слышал, для него обучают двадцать полицейских.
— Туда я не попал, — ответил Бёрден. — Стар уже, слава богу, зато Карен взяли, мы лишились ее на целых три месяца. Что нового с Вики и Джерри?
— Лиззи Кромвель припомнила интересную деталь. — Вексфорд вкратце описал напарнику события сегодняшнего утра и рассказал о парике. — И Рэчел говорила, что Вики нездорова, кашляет. От какой болезни лысеют женщины?
— Алопеция, — не задумываясь, ответил Бёрден.
—
— Может быть, но не представляю, как это нам поможет. Ты ведь не пойдешь к доктору Аканду или в Королевский госпиталь, чтобы узнать, сколько пациентов проходили химиотерапию за последние несколько недель. Ты, конечно, можешь и пойти, но никто тебе не ответит.
— Майк, пойдем пообедаем? Только давай сходим в наш буфет, так быстрее. А потом я собираюсь к Девенишам, составишь мне компанию?
Буфет на верхнем этаже заметно изменился в лучшую сторону с того времени, как Вексфорд пришел на службу в полицейский участок. Тогда он в основном ходил обедать в другие заведения, а если был занят, то заказывал сэндвичи или фаст-фуд. Но теперь в меню буфета имелись паста, карри и ризотто.
— Здесь уже не подают старый добрый паштет из почек и телятины, — меланхолично произнес Бёрден. — Ты это заметил?
— Конечно, заметил. Но я в любом случае не собирался его заказывать.
Упомянутое блюдо входило в диету Вексфорда, которую он практически не соблюдал, что, в свою очередь, напомнило ему о семейном враче, и вообще о врачах. Поставив на поднос миску с тальятелле, салат и маленький карамельный десерт, он направился к столику, за которым сидели детектив-сержант Вайн и констебль Венди Бродрик.
— Разрешите? — Вексфорд подсел к ним и сразу изложил сержанту свой план. — Я понимаю, Барри, что необходимость посетить стольких врачей — удовольствие весьма сомнительное, но вдруг это наш единственный шанс найти ребенка.
— Будет сделано, сэр. Вы знаете, что экспертиза показала, что лестницу из гаража Девенишей никуда не выносили, не говоря о том, чтобы подниматься по ней.
— Как им это удалось? — спросила Венди Бродрик.
— Лестница совсем новая, только из магазина. Девениш снял с нее упаковку и просто положил на пол, там в пыли остались следы. Найдены отпечатки только Девениша и только на верхней ступеньке.
— Хорошо, допустим, эту лестницу не брали, но могли взять другую.
— И что, ее привезли на легковом автомобиле? Это невозможно. Навестим Мойру Уингрейв, может, она еще что-нибудь вспомнит, — Вексфорд повернулся к Венди Бродрик, которая ела серую клейкую массу, по всей видимости, ризотто. — Что со Смитом?
— Я собрала ему чемодан, напоила чаем, и когда все стихло, мы с ним уехали. Мистер Саутби распорядился отвезти его в Майрингем, в Главное полицейское управление.
— А там есть, где его разместить?
— Нашлась одна комната с ванной. Ведь
Вексфорд пропустил мимо ушей фырканье Вайна и невеселый смешок Бёрдена.
— Он присоединится к 110 000 осужденных педофилов нашей страны, из которых, кстати, всего четыре процента сидит в тюрьме. Но это никого не интересует. И как было дело? Вы привезли его сюда и стали ждать инструкций?
— Да, доставила в участок. Ему не пришлось выходить из машины, так как мистер Саутби как раз выходил после собрания и распорядился отвезти его в Майрингем. Если слово в слово, сэр, он сказал «избавиться от него как можно быстрее».
Вексфорд кивнул: очень похоже на Саутби. Он мастерски умеет перекладывать ответственность на других. Решение проблемы домашнего насилия поручил комиссии, педофила-убийцу отослал подальше.
— Кто-нибудь видел вас по пути сюда?
— Нет, я уверена. Я за этим следила, да и людей почти не было. Смит сидел сзади. К тому же, сэр, кроме соседей мало кто знает его в лицо.
Сначала Мойра Уингрейв не думала, что поступила плохо, рассказав Трейси Миллер о похищенной девочке. И только ночью, когда она опять не могла уснуть, заговорила ее совесть. И эти уколы совести к утру переросли в угрызения, а когда она увидела у ворот Стивена Девениша, обострились до предела. Поэтому, когда появились двое полицейских и направились к ее дому, она решила, что они все знают и пришли с упреками, или чем похуже. А телевидение и утренние газеты по-прежнему молчали об этом происшествии.
Но делать нечего, пришлось открыть дверь. Высокий полисмен уже приходил к ней, второго она прежде не видела, но не сомневалась, что он тоже детектив, несмотря на элегантный костюм в мелкую клетку и шелковый темно-зеленый галстук. Мойра едва сдержалась, чтобы не признаться: «Я все разболтала».
Но их, казалось, это не интересует. Ее попросили еще раз описать машину, которую она видела в два часа ночи у дома Девенишей. Высокий полисмен, чей костюм был не столь хорош, как у его коллеги, — мешковатый, возможно, не слишком чистый, и того цвета, который она всегда называла «костюмно-серый» — предложил ей закрыть глаза, представить тот автомобиль и попытаться вспомнить его цвет и водителя.
Закрыв при чужих людях глаза, Мойра почувствовала неловкость. Уязвимость. Она была открыта им, они же — наоборот. Словно разделась при посторонних. Сквозь сомкнутые веки Мойра видела лишь красноту и мелькание черных пятен. Но вдруг, хотя образ машины так и не всплыл, она вспомнила две вещи.
— Мне тогда показалось, что машина врежется в ворота, — проговорила она. — Я чуть не открыла окно, чтобы крикнуть водителю, но не хотела будить мужа.
— Значит, вы подумали, что это кто-то из своих, верно? — спросил полицейский в зеленом галстуке. — И не заподозрили, что это чужой человек, так?