Непознанная Россия
Шрифт:
Горят смеясь цветы.
Мы, девушки, с глазами,
Горящими, как в храме,
Мы с жадными губами,
С волнистостью волос.
Дома покинув наши
В лесу мы вдвое краше
И сердце в нас зажглось.
По чаще мы блуждали,
Как дети, бес печали
Мы травы собирали,
И был душист их рой.
В стихийном очищеньи
И в огненном крещеньи
Пропели мы в смущеньи
Напев заветный свой.
Ту песнь с напевом пьяным
Припоминать нельзя нам,
Да будет скрыт туманом
Тот свет, что светит раз,
Но мы, как травы, знаем,
Чей ум мы опьяняем,
И каждый бредит раем
При виде наших глаз.
А прислуга Наташа сплела себе венок из двенадцати разных трав, чтобы надеть его на голову перед тем, как идти спать: лютики, клевер, маргаритки, крапива, зверобой, дикая петрушка... Ей хотелось в вещем сне увидеть свое счастье, ведь счастье и судьба — синонимы в этих краях.
Я разговаривал с Наташей и она сказала мне:
"В Евангелии написано, что сегодня в полночь в лесу расцветут двенадцать цветов, и один из них — цветок счастья. Много людей ходит его искать".
Порог нашей избы был завален травами, и бедняга орел, наверно, не мог понять, что происходит. По словам хозяйки, это делается для того, чтобы дом получил благословение. Сама она возьмет охапку из всех двенадцати видов трав и в полночь отправится кормить свою корову.
"Корова хворает, — сказала она, — бок у нее раздуло. Ревет, будто не корова, а машина. Говорят, что это политические, студенты и безбожники, которых власти сюда присылают, травят коров, но я этому не верю".
На Севере России живут сотни политических узников, высланных из более южных районов под административный надзор.
"А я верю, — сказала Наташа. — У них дурной глаз".
"Что за пустяки! — ответила Khosaika, считавшая себя просвещенной, поскольку прожила какое-то время в пригороде Архангельска. — Какие пустяки! В "политических" никакого вреда нет, они пострадали за нас, они хотят, чтобы у нас было больше денег, и говорят, что правительство и помещики должны дать нам больше земли. Я знаю, я не всегда жила в деревне".
"Все равно, как такого увижу на дороге, так бегу, — сказала Наташа. — Худые они люди, не молятся. Бог им не помогает. В Кехте в прошлом году многих коров раздуло, и фельдшер сказал, что то, должно быть, порча. Мужики побили студента, а полиция послала одного в тюрьму, да все равно они были рады, поп сказал, что это не грех".
"Все пустяки! Никакой порчи тут нет. Коровы часто так хворают. Надо окропить их святой водой и помолиться. Я возьму травы на остров, покормлю корову в полночь, а она и поправится".
"Кстати, — сказал я, — кехтенский поп сейчас трезвый?"
"И то, — отвечала она, — трезвый".
"В таком случае я тоже пойду завтра и посмотрю, как это все происходит".
Мы долго проговорили в тот вечер. Хозяйка показала мне огниво и кремний, которые она еще использует, когда у нее нет спичек, рассказала мне о временах своей матери, когда спички действительно были редкостью, и ранним утром можно было увидеть полуодетую старую babushka, сидящую посреди золы, оставшейся от угасшего огня, и отчаянно пытающуюся раздуть огонь снова.
Наконец, добрая женщина пошла вниз к лодке с полной охапкой травы в руках, чтобы кормить свою больную корову. Было видно, как она гребет по тихой воде в странном сумерке полночи.
Деревня не спала. Из многих бань шел дым. В деревне несколько бань, их совместно используют две-три семьи. В этих ужасающе жарких купальных комнатах парятся и старые, и больные. Я видел, как голый человек выбежал и забежал обратно — видимо, дым выедал ему глаза. Знает ли читатель, что такое "черная" баня? Если не знает, он счастливчик. Но любой мужик скажет ему, что истекать потом в течение часа в дымном и парном пекле, держа веник на голове, а другой рукой поливая горячей водой так, чтобы драгоценная смесь стекала вниз, помогает лучше любого лекарства.
Я взобрался на пригорок и пошел вдоль лесной опушки прочь от деревни. Вослед мне слышалось странное стенающее пение девушек, певших праздничные песни, и малоприятный звук отдаленной гармошки. Полуночное гуляние началось. Веселье и выпивка царили в деревенских избах, где водка, болезнь Севера России, победила старые обычаи и суеверья. Однако, в других, тихих избах под венками из двенадцати диких трав люди ждали вещих снов. Видимо, они думали, что каждый цветок означает одного из апостолов... По лесам бродили те, кто ищет счастья, и я тоже бродил там. Сосны бросали на мох легкие тени, цветки шиповника горели на кустах. Все молчало, только вдали слышались звуки пения. Ночь была необычно тепла, и, как только я останавливался, на руки и лицо садились комары.
Я не ушел далеко. Опасно углубляться в этот лес, что тянется к востоку на целую тысячу верст. Седые ели одновременно пугают и восхищают. Внезапно деревья начинают расти гуще, становясь плечо к плечу, как бесконечные ряды воинов на холме в ночи. Они растут так тесно, что их ветви переплетаются вверху, накрывая весь лес, и потому не только ночью, но и ясным днем здесь царила полная тьма. Я смотрел назад, где был свет, что я оставил за собой, и затем во тьму, что ждала меня впереди, как будто это было прошлое, известное мне, и будущее, сокрытое от меня. Далее в лесу, в темноте, цвели цветы судьбы, цветы счастья. Заглядывая в абсолютно темное будущее, окруженный тем, что мне было уже известно, я увидел яркие цветы и сорвал тот, что мне приглянулся более других. Говорят, что цветок счастья — единственный. Пусть так, но этот цветок был мой, а другие цветы принадлежали другим. Весь мир был в поисках в ту ночь, и если кто не находил счастья, то не оттого, что цветка там не было, но оттого, что глаза его не могли различить цветка, или оттого, что он не понимал, как это понимали Наташа и сестры ее, что Судьба — это синоним Счастья.
~
Глава 6
ПРОПОВЕДЬ О КОНЦЕ СВЕТА
Наутро Khosaika подшучивала над Наташей, спрашивая, видела ли та своего будущего мужа. Прислуге было только шестнадцать лет, но замужество уже приближалось. Скорее всего, мужа она и желала видеть, потому что в здешних краях нет никакой радости оставаться незамужней. Наташа уже задумывается о собственном хозяйстве, ворча по поводу необходимости работать в чужих людях. Вопрос Khosaika ее сконфузил, и та сказала: "Мы пойдем сегодня на праздник; может, кто тебя пригласит".