Непозволительно близко
Шрифт:
– Ну это не обязательно русские книги.
– Нет, конечно. Не так давно я прочитала трилогию «Голодных игр» Сьюзен Коллинз, потрясающая книга.
– О чем? Такой фильм есть вроде?
– Да есть. Постапокалиптическое общество, хотя сегодняшние дни очень похожи на то, что описывается в книге. Только не так явно, немного в другом ключе. Книга говорит силе человеческого духа, о выживании в прямом смысле. О том, что надо бороться против несправедливости и унижения. О дружбе и о любви, конечно же.
– И как заканчивается?
– В
– Да, инженерия и строительство. – Он смеется. – Я так и думал, что ты много читаешь и никуда не ходишь. Я неплохо разбираюсь в людях. По тебе не скажешь, что ты любишь тусовки и толпу. Я прав?
– По мне много чего не скажешь. – Я загадочно улыбаюсь. И вообще, к чему столько личных вопросов?
– То есть? – Виктор, который всю дорогу ехал, изучая бумаги и свой телефон, с удивлением поднимает голову. На лице маска профессора, очки однозначно добавляют ему солидности. Я всегда находила сексуальным плохое зрение у мужчин.
– Ну например я курила, десять лет. Бросила год назад.
– Я бы не подумал! – Удивляется Бурак.
– Но это так. Курение никак не характеризует человека, это все стереотип.
– Я бы не стал встречаться с курящей девушкой, – отрезает Бурак.
– Как не странно, я с курящим парнем тоже! – это правда, сама не знаю почему.
– Как так получилось, что ты закурила? – кому это интересно вообще?
– Мое детство и подростковый этап прошел в деревне. Там жили все мои друзья. С ними я начала курить, в четырнадцать мы уже пили водку Парламент. Я не представляю, где мы брали на нее деньги.
– Где были твои родители в этот момент, мне интересно? – Виктор спросил довольно жёстко, и мне стало горько. Он прав. Я не знаю, где они были. Были заняты своими разногласиями. Я, как всегда, отвечаю так, как есть. Это часть моей жизни, я не могу ее вырезать. Стыдиться? Да, мне бывает стыдно, но я не виновник своего прошлого, я была всего лишь ребенком.
– Отец много пил, они с мамой постоянно ругались. Она часто уезжала из дома, либо к своей сестре в деревню, либо к матери. Мои друзья хорошие люди. Среди нет ни воров, ни наркоманов, ни уголовников… Но нашу юность нельзя назвать правильной. В четырнадцать я уже ходила в ночные клубы, возвращаясь под утро. Мои родители ни разу не проверяли мое домашнее задание, отдавать меня в секции и кружки? У них не было на это денег.
Я находилась в таком замкнутом шаре, и при всем моем желание выбраться оттуда я не могла, пока не развелись родители, и мне не пришлось переехать жить в бабушкину квартиру. Мне былошестнадцать.
Настала тишина, видимо они в шок.
– По тебе действительно многого не скажешь, Виктория. – Соглашается Бурак. – Я думал, это папа купил тебе квартиру, БМВ, дал работу, так ведь обычно бывает?
У меня вырывается усмешка.
– Я, к сожалению, не знаю, как это бывает. Мой отец пил так, что не мог произнести своего имени.
– А сейчас?
– Когда мне было пятнадцать, они с мамой развелись, с тех пор он в завязке. Даже не знаю, что на него повлияло, то ли, радость, что он избавился от семьи, то ли наоборот печаль о того же. Теперь ваша очередь. – Пусть и о себе расскажут.
– Когда твоя мать ректор университета, детства как такового быть не может. – Начинает Виктор, который всю дорогу молчал. – С трех лет немецкий и английский, с пяти класс игры на музыкальном инструменте, потом школа с математическим уклоном, к которой прибавились разные поездки на погружение, олимпиады. В двенадцать я занимался ушу со своим старшим братом. – Он немного помедлил. – Всего этого я не выбирал. Потом университет, который тоже не выбирал. Мой отец работал в крупном строительном холдинге, международного уровня. Так что у меня была одна дорога, в инженеры. Так мы начали сотрудничать с семьей Бурака. Потом была английская школа экономики, потом работа.
– Да, не весело. Мое детство точно было лучше. Хотя оно и возможно лишило меня хорошего будущего. – Так как Виктор, так и не предложил перейти мне на ТЫ, как это сделал Бурак, я предпочитаю обращаться к нему так, чтобы не использовать местоимения. – Английская школа – это же так здорово, Лондон?
– Оксфорд. Лондон не далеко. В Англии вообще все не далеко.
– Потрясающе! Англия, поездка туда это мечта всей моей жизни! Точнее мое второе заветное желание.
– Почему тебя туда тянет?
– История, архитектура, кухня в конце концов. Это мое самое заветное место на Земле!
Виктор на немецком говорит что-то Густафу. Он отвечает, глядя на меня, потом Виктор переводит:
– Говорит, что там действительно невероятная атмосфера, особенно в Ирландии.
Я не успеваю ответить, мы доехали до места назначения. Это жилой дом в элитном районе. На месте нас встречает прораб и несколько рабочих.
Мы спускаемся на цокольный этаж.
– Виктория, – обращается Виктор, – тут мы планируем открыть тренажёрный зал с Бураком, он займет все здание. К компании он отношения не имеет. Хотим, чтобы ты помогла нам решить вопрос освещения. Проект готовится. Об этом никто не должен знать. Хорошо?
– Я никому не скажу. – Я не из болтливых.
– Возьми пока черновой вариант, осмотрись если нужно.
– Хорошо. – Густаф уходит на второй этаж с рабочими.
Я направляюсь вдоль стен, осматриваю потолок, подсобные помещения. Сверяюсь с планом. Через несколько минут нахожу Виктора. Он один, без Бурака.
– Можем ехать?
– Да, я увидела все что нужно.
– Ты сейчас на работу?
– Я думаю домой. Мне нужна машина, после работы не хочется толкаться в душном автобусе в час пик.