Неправда о любви
Шрифт:
– Ладно, не заедайся! Чего надо?
– Аслан ищет Бесика…
– Бесика?! – удивленно переспросил метрдотель. – А я-то тут при чем? Я его сам давно не видал!
– Вот только не надо пургу гнать! – Василий Макарович уставился на Рудольфа своим жестким, пронзительным взглядом, как будто видел его насквозь. – С Асланом этот номер не пройдет!
– Так ведь у Аслана с Бесиком вроде полное взаимопонимание!.. Бесик же по его команде работал…
Василий Макарович бил наугад, шел вслепую, но, судя по неуверенности, которая зазвучала в голосе Рудольфа, в правильном направлении. И решил сделать еще один
– По команде? А бабу он убил тоже по команде Аслана?
– Бабу? – переспросил Рудольф. – Какую бабу?
Василий Макарович за годы работы в милиции сотни раз проводил допрос, и каждый раз в начале человек по другую сторону стола пытался держаться с наглой блатной самоуверенностью. Но наступал такой момент, как сейчас – момент истины, когда очередной вопрос сбивал с подозреваемого спесь. И главное было – не пропустить этот миг, заметить растерянность в глубине зрачков подозреваемого.
Сейчас дядя Вася был не на допросе, но навык сослужил ему отличную службу.
Рудольф старался держаться с прежней уверенной наглостью, но в его глазах Василий Макарович разглядел хорошо спрятанный страх.
– Какую еще бабу? – переспросил он, суетливо потирая руки. – Ничего не знаю ни про какую бабу!
– Ты меня за кого держишь? – процедил дядя Вася, развивая успех. – За хомяка дрессированного? Я что, по-твоему, по уши деревянный? А главное – за кого ты держишь Аслана? Он велел Бесику за этой бабой проследить, а убивать ее приказа не было! Так что тебе решать – или говори, где Бесик, или сам перед Асланом за все ответишь!
Тут Рудольф совершенно потерял самообладание. Он заметался по чулану, налетая на шкафы, и чуть не рассыпал все здешние богатства. На дядю Васю старался не смотреть, но зато сам Василий Макарович отлично видел его душевное состояние.
Наконец метрдотель взял себя в руки, остановился и поглядел на собеседника. В глазах у него было всего понемножку: и страх, и смятение, и прирожденная наглость. Должно быть, он взвесил все «за» и «против» и принял какое-то решение.
– Вот что, – проговорил он, нервно облизав узкие губы. – Передай Аслану, что я Бесика уже несколько дней не видел, а насчет той бабы не при делах. Если Бесик сам ко мне заявится – я тут же Аслану дам знать, он знает, по какому каналу. А сейчас – извини, дорогой, я все же на работе, и терять эту работу мне не с руки… проводить тебя до выхода или сам дорогу найдешь?
– Обойдусь! – проворчал Василий Макарович и вышел из чулана.
Покинув здание ресторана, он сел в свою «шестерку» и поехал прочь – на тот случай, если за ним кто-то наблюдал.
Однако далеко он не уехал, объехал вокруг квартала и снова затормозил неподалеку от ресторана, за туристическим автобусом. Отсюда он мог видеть оба входа в заведение, а его скромная машина не бросалась в глаза.
Как он и думал, ожидание не затянулось.
Минут через десять из служебной двери ресторана выскользнул Рудольф. Видимо, метрдотель все же не так держался за свою работу, как только что говорил дяде Васе.
Воровато оглядевшись по сторонам, он припустил к автостоянке. Там он сел в старенький «Форд» темно-зеленого цвета и поехал в сторону Тучкова моста.
Василий Макарович старался не потерять зеленый «Форд» из виду. Впрочем, это было не слишком трудно: набережная перед мостом была плотно забита машинами, так что они продвигались со скоростью тяжелобольной черепахи.
Наконец зеленый «Форд», а вслед за ним и «шестерка», выбрались на мост. Дальше дело пошло несколько быстрее.
После моста Рудольф свернул налево, в сторону островов. Дядя Вася немного отпустил его вперед, чтобы не мозолить глаза, и в результате едва не потерял, задержавшись на светофоре. Когда он снова заметил впереди зеленую машину, они уже проехали набережную реки Ждановки и свернули направо, вдоль Малой Невки.
Не доезжая до Песочной набережной, «Форд» свернул на мост и переехал на Крестовский остров.
Здесь машин было мало, и Василию Макаровичу пришлось увеличить дистанцию, чтобы Рудольф не заметил слежку. Поэтому он едва не потерял его на узких улочках и аллеях острова и дважды вынужден был возвращаться.
Деревья стояли голые, снега не было, и обычно зеленый остров выглядел сейчас на редкость уныло.
Наконец зеленый «Форд» выехал на узкую, покрытую гравием дорогу, которая вела мимо гребного канала к мрачному свинцово-серому заливу.
Василий Макарович остановился в начале дороги, откуда ему было видно, как машина Рудольфа подъехала к будке с шлагбаумом. Шлагбаум поднялся, и «Форд» скрылся за приземистым строением из мрачного темно-красного кирпича.
Дядя Вася решил, что дальше лучше двигаться пешком. Поставив свою машину за бесхозным сараем, он потопал по гравийной дороге. Однако, не доходя до будки сторожа, свернул в сторону и двинулся вдоль дощатого забора.
Над забором виднелись полукруглые крыши эллингов и лодочных сараев – там наверняка располагался то ли яхт-клуб, то ли, судя по неказистой ограде, просто скромная стоянка маломерных судов. Василий Макарович прошел метров пятьдесят и наконец наметанным глазом заметил пару плохо закрепленных досок. Он расшатал их и без труда отодвинул в сторону, так что образовался довольно широкий проход.
Судя по всему, им давно и часто пользовались. Сюда даже вела узкая тропочка. Однако дядя Вася едва не застрял – спокойная пенсионная жизнь привела к тому, что у него за последние годы образовался приличный животик.
Кряхтя и охая, он протиснулся через щель и дал себе слово пить меньше пива или хотя бы делать по утрам гимнастику. Правда, он уже не раз давал себе такой зарок, но до сих пор дальше обещания дело не шло – всегда находились какие-то дела более срочные и насущные, чем зарядка.
Отдышавшись и отряхнув одежду, Василий Макарович огляделся.
Он действительно находился на территории большой лодочной станции.
Впереди, метрах в ста от него, темнела мрачная, изрытая мелкой рябью равнина Финского залива. Вода еще не была скована льдом, но уже погружалась в тяжелую зимнюю спячку. Казалось, еще совсем немного, и залив замрет до весны, покроется стальным панцирем льда.
Вокруг, на сколько хватал глаз, между краем залива и невысоким забором, стояли вытащенные на берег самые разнообразные суда: скромные моторки и яркие катера, юркие глиссеры и ладные устойчивые катамараны, небольшие парусные лодки и швертботы. Суда были установлены на специальные колесные буксиры или на самодельные металлические подставки, большинство уже накрыто на зиму брезентовыми чехлами.