Неправильная невеста
Шрифт:
У Максима был день рождения, который он отмечал без особого размаха и пафоса, но родственников и друзей пригласил приличное количество. И, по непонятной Алисе причине, при обилии людей, проводить празднование Луневы почему-то решили дома.
Впрочем, им виднее, где и как отмечать свои праздники. Дома так дома.
Алиса оказалась в числе приглашенных, мало того, приглашенных с особой настойчивостью. А вот это как раз нисколько не было удивительным – Наташа всякий раз зазывала подругу в гости с тяжелой настойчивостью и даже Макса подключала к этому процессу. Но, в
В тот день, по всем законам несправедливости, как водится, навалилась целая куча дел, непременно требовавших решения именно сегодня и прямо сейчас. Да еще повалил жуткий снег, движение в городе практически встало, так что к Луневым она добралась довольно поздно и еле живая от усталости.
Но подарок прилюдно вручила, речь толканула, расшевелив уже несколько захмелевший и осоловевший народ, рюмку сока опрокинула – «за рулем», остудив особо настойчивых в уговорах. С удовольствием поела и задала собранию новый бодрый импульс, подбив на более активные занятия, чем сидение за столом: анекдоты, подкрепленные мимикой и жестами, за которыми последовали розыгрыши, в которые Алиса втянула практически всех гостей, и более активные игры. Выявила парочку лидеров, загоревшихся идеей, направила их руководить этим «хороводом», а сама тем временем незаметно увела Наталью из комнаты, где гости вовсю уже хохотали от новой активной забавы.
– Ну, Шумская, ты как всегда! – восхитилась Наташа. – Стоит тебе появиться, и сплошной праздник-фейерверк начинается! Балаган и веселье без границ. А хохот такой, что потом лицо пару дней болит от безумной улыбки. Завела народ!
– Вот пусть себе и веселится, – словно разрешая, заметила Алиса и попросила: – Слушай, Натах, я устала зверски. Мне бы часик полежать, подремать, прежде чем снова за руль и домой ехать. Можно это устроить?
– Полежать, говоришь? – посмотрев на нее странно, хмыкнула с непонятным намеком Наталья. – Ну идем, устрою тебя со всем комфортом. Правда, там уже один уставший спит, но он тебе не помешает.
– Не поняла этот момент, – приподняла вопросительно брови Алиса.
– Да ладно, не напрягайся! – добродушно отмахнулась подруга и, подхватив ее под локоток, повела по коридору. – Положу тебя в нашей спальне, а кровать у нас, сама знаешь, что твой ипподром, места на пятерых хватит. Так что вы друг друга даже не заметите!
– Мне безразлично, кто там, – устало согласилась Алиса, – главное – полежать немного и отдохнуть.
– Ну, насчет безразлично это мы как раз сейчас и проверим, – интриговала подруга.
И, распахнув дверь в свою спальню, быстренько затащила в комнату Алису. На правом краю кровати, лежа на спине, закинув одну руку за голову, а вторую положив на сердце, словно клялся в чем-то, спал господин Красноярцев, великий оператор всех времен и народов.
Высокий, крупный уставший мужчина беспробудно спал и посапывал вполне мирно и по-домашнему уютно. Не храпел, а именно посапывал.
– Ну что, разделишь ложе с героем? – хохотнула хозяйка.
– А другие варианты есть? – полюбопытствовала гостья без энтузиазма.
– Извини, подруга, – с довольной гримасой пожала плечами Наталья. – Вторая спальня и кабинет уже заняты, там перебравших разложили, а в детской спит Гришка. У Красноярцева самолет задержали, он только пару часов как из экспедиции вернулся, мы уж и не ждали, что он к нам приедет. Но он приехал, Макса поздравил, рюмку выпил и говорит: все, братцы, отключаюсь. Макс его и уложил. Он же где-то по тайге глухой с группой снимал, то ли на Чукотке, то ли на Ямале, то ли еще фиг знает где. На Севере, одним словом.
– Ладно, – устало отмахнулась Алиса. – Мне сейчас действительно все равно, где и с кем лежать. Ты иди к гостям, Наташ.
– Тогда отдыхай, – посочувствовала подруга, погладив ее по плечу, и вышла, закрыв за собой дверь.
Алиса подошла к кровати с той стороны, на которой лежал мужчина, вполне возможно, что всей ее жизни, стояла и смотрела на него какое-то время.
Ей было не все равно! Ой-ей-ей как не все равно!
Как только она его увидела на этой кровати, то через всю навалившуюся на нее усталость и легкое отупение вдруг как рвануло что-то внутри – узнавание и радость. Сердце подскочило в горло и забилось там пойманной в силки пичугой!
Ей было совсем не безразлично! А почему-то очень обидно, что вот он спит и она снова не имеет возможности увидеть, почувствовать его в реальности, заглянуть в его глаза, рассмотреть, какого они цвета в действительности, и понять наконец, что же в этом мужчине такого, что заставляет ее переживать шквал неизвестных ранее чувств.
В давние времена это бы назвали словом «трепетать».
Вот именно.
Ладно, вздохнула Алиса и, обойдя кровать, скинула обувь и улеглась поверх покрывала на другой ее половине. Поерзала, устраиваясь поудобней, накинула край покрывала на ноги, подумала и перевернулась на бок, лицом к спящему и уютно сопящему мужчине.
У него было уставшее лицо с потемневшими кругами под глазами и проступившей щетиной. А еще морщинки в уголках глаз и губ, и прижатое к черепу, как у бойца, ухо, и жесткие, немного всклокоченные волосы, с пробивающимися тонкими нитями седины на виске, и бровь с еле заметным шрамиком.
Он спал и хмурил брови во сне, что-то ему там не нравилось. И от него пахло чем-то… приятным, притягательным, чем-то, что навевает неуловимые счастливые воспоминания… или не воспоминания, а обещания и ожидания.
Она все смотрела на него, разглядывала его профиль и так и заснула, не отметив сознанием момент перехода ко сну, в котором ей продолжал сниться Алексей Красноярцев.
Алиса проснулась как-то резко, в один миг, словно от толчка, и первое, что увидела, открыв глаза, лицо мужчины, лежащего на боку и рассматривавшего ее веселыми серыми глазами.
– А утверждают, что чудес не бывает, – улыбнувшись, произнес он тихим голосом.
И от этого его голоса у Алисы от затылка по позвоночнику побежали горячие мурашки.