Неправильная няня или Уборщица для олигарха

Кроваль Яна

— В таком случае я за вас рад, — скупо улыбнулся директор.

И всё. Больше в тот вечер он не произнёс ни слова. Расплатившись за ужин, Игорь Алексеевич ушёл в себя — и я не смела нарушить его уединение. Понимала, что выданная мной информация требовала обстоятельных размышлений — и не особо рассчитывала на удачу. Знала, что симпатия, какой бы искренней она ни была, вряд ли устоит под натиском моральных норм и обычных человеческих предубеждений. А в серьёзные чувства со стороны директора просто не верила… Разве что очень глубоко в душе. Очень, по-настоящему глубоко. Там, где их было совсем не найти.

Письмо

Я передумал. Не потому, что не могу без тебя — могу.

И, как выяснилось, даже совсем неплохо. По крайней мере, сегодняшнее спонтанное свидание прошло великолепно, как бы странно это ни звучало в письме к покойной жене… Просто признание Дарины убедило меня, что вспоминать тебя — это нормально. Помнить о тебе. Скучать. Наверное, и писать тоже — это же как вести дневник… Хотя тут я не уверен. Но мне же нужно с кем-то делиться своими мыслями, верно? А говорить вслух, как когда-то делала Дарина, не для меня… Вот на бумаге, пускай и электронной — другое дело. К тому же со временем она перестала так делать — значит, и я когда-нибудь до этого дойду. Когда найду, ради чего жить. Впрочем, зачем искать? Дарина правильно говорит — у меня есть Дима. И с ним явно надо что-то делать. Притом срочно, пока он совсем не опустился. Тут мы с ней смотрим в одну сторону… Только я не представляю, как действовать! Искать подход, как советует Дарина? Смешно. Мне никогда не найти с Димой общий язык. Думаю, что и Дарина подобрала к нему ключ исключительно благодаря своему богатому прошлому…

Нда. Никогда бы не подумал, что у неё был такой сложный переходный возраст! Но в одном она права — прошлое остаётся в прошлом. И оно не всегда влияет на формирование характера так, как это кажется очевидным. Взять ту же Дарину. Скатилась ниже некуда. И выкарабкалась. Более того — стала сильнее. Причём значительно — иначе давно опустила бы руки и ушла из дома… А она тянет свою ношу и даже не помышляет ничего бросать!

Нет, конечно, без пинка извне не обошлось, но что это был за пинок? Так. Отголосок. Тусклая лампочка на выходе из лабиринта. Тонкая нить, ведущая к свету… Не чета тому канату, что невольно кинула в мой колодец Дарина. И я непременно по нему выберусь! Сам. Любой ценой… Справлюсь с горем и начну жить полной жизнью. Вот прямо завтра! Ведь я ничуть не слабее Дарины. И сумею пройти тем же путём… С ней. Не зря же она мне его подсказала.

26

Несмотря на то что с так называемого "ужина" мы вернулись довольно рано, поговорить с подопечным тем вечером мне не удалось. Не потому, что он заперся или пытался как-то избежать моего общества, нет. Дима просто спал. По-настоящему. Как говорится, дрых без задних ног…

Признаться, тогда я даже подумала, не простыл ли он, но ни жара, ни затруднённого дыхания не обнаружила — и решила отложить разбирательства на утро. Тем более что мне самой не особо хотелось с кем-либо контактировать. В том числе и с Наргизой. Слишком свежи и неоднозначны оказались впечатления от свидания, как скромно окрестил нашу поездку Игорь Алексеевич. А так как разобраться в ситуации без его участия я не могла, мне оставалось лишь смириться и запастись терпением в надежде, что новый день расставит всё по местам. Иными словами, лечь спать, чтобы не мучить понапрасну ни себя, ни свой несчастный организм. Благо, последние дни я остро страдала от недосыпа и проблем с засыпанием не предвиделось… И верно. Если не считать сумбурных комаров, ночь пролетела в единый миг. А утром я осторожно заглянула к подопечному… И застала его за учебниками!

— Что это на тебя нашло?.. — осведомилась, немного потоптавшись на пороге и не дождавшись приглашения.

— Озарение, — совсем недружелюбно буркнул парень.

И принялся с двойным усердием скрести ручкой по бумаге… Из чего я сделала вполне логичный вывод — он злился. Но мне почему-то казалось, что

не на меня… Или я просто пыталась себя в этом убедить.

— Значит, ты решил взяться за ум? — попробовала-таки докопаться до причин столь странного поведения.

— Да.

— А это как-то связано с тем, что вчера ты лёг раньше обычного? — уточнила, стараясь унять бьющееся от волнения сердце.

Уж очень мне не хотелось ссориться с подопечным.

— А ты откуда знаешь? — оторвавшись от тетради, Дима удивлённо покосился в мою сторону.

И я с облегчением заключила, что дело тут было всё-таки в чём-то другом.

— Ниоткуда, — пожав плечами, наконец-то приблизилась. — Просто до этого ты всегда играл допоздна — вот я и предположила, что у тебя что-то случилось. Угадала?

— Да.

— Расскажешь? — присела на разобранную кровать.

Не то чтобы нам совсем было некуда торопиться, но и причин спешить я тоже как-то не видела. Пока мы вполне укладывались в график. Даже с запасом.

— А что тут рассказывать? — помрачнел пацан. — Вчера Генка вернулся с соревнований и мы с ребятами планировали выполнить одно очень сложное задание… Но Никитос всех подвёл — завалил очередную самостоятельную, и папашка запретил ему пользоваться всей электроникой на неопределённый срок. Даже по телефону сам нам ответил… Представляешь?

Однако я не углядела в ситуации ничего необычного. По крайней мере, способного заставить подопечного пересмотреть своё отношение к занятиям… Значит, до правды было ещё далеко. А вот время уже поджимало.

— Легко, — усмехнулась. — И это ещё не самое страшное наказание, поверь. К тому же я сильно сомневаюсь, что подобное произошло впервые… И потому в упор не понимаю, что мешало тебе поиграть во что-нибудь другое, как ты делаешь обычно?

Наверное, мне не стоило спрашивать Диму "в лоб" — это могло на корню задушить робкие позывы парня к учёбе, но у меня имелось вполне достойное оправдание. Без кристального понимания происходящего я не могла повлиять на поведение подопечного и направить его энергию в нужное русло. А действовать методом проб и ошибок было чревато потерей последних крох контроля над пацаном. Вдобавок слабое желание учиться в любом случае требовалось подкреплять, притом постоянно. Иначе рано или поздно оно всё равно грозило сойти на нет — неважно, с моей помощью или без неё. Зато сильные чувства точно не могли пропасть из-за маленького откровенного разговора. Собственно, как и искренняя симпатия — если Игорь Алексеевич вообще что-то ко мне испытывал… Однако сводить всё к директору я не собиралась. Ведь сейчас речь шла не о нём, а о его сыне.

— Настроения не было — вот и не стал играть, — уклончиво отмахнулся от меня Дима, вернувшись к урокам.

Благодаря чему в его словах мне почудился тонкий аромат лжи. И оставить её без внимания я не имела права.

— А почему сразу за учёбу не сел? Спать сильно хотелось? — полюбопытствовала, спрятав лёгкое осуждение за мнимым участием.

Невиновный и не заметит разницы в интонациях. А тот, у кого рыльце в пуху, сразу себя выдаст.

— А тебе какое дело? — попавшись на крючок, тотчас взъерошился парень. И моментально перешёл в наступление: — И вообще. Чего ты тут забыла?

— Как обычно — пришла разбудить тебя в школу, — немного опешила я.

Никак не могла привыкнуть к его манере переводить стрелки!

В ответ Дима подарил мне тяжёлый пронизывающий взгляд исподлобья — и с неистовой скоростью застрочил в тетради. Вся его поза, начиная с идеально прямой спины и заканчивая плотно сомкнутыми губами, выражала крайнюю степень досады — на себя лично и на весь мир в целом… И меня осенило — Дима не просто лёг спать. И за уроки тоже взялся неспроста! Таким незамысловатым способом он пытался защититься от гнева отца… Причиной которого могла быть только я.