Неправильная училка
Шрифт:
Когда попадаешь в плохую компанию и проникаешься ее идеями, не думаешь что это плохо. Ты просто живешь по правилам тех людей, с которыми общаешься. Вот и я также. Мой бывший муж Алекс, или просто Леха, был одним из них. Таким же веселым, легким на подъем, заряжал всех своей энергией, очень хотел заработать много денег.
Я была уверена, что он моя судьба, и шла за ним куда угодно, пробуя все, что он мне предлагал. Даже когда речь зашла о мигрировании в другую страну, я легко бросила первый курс универа и поехала в абсолютно чужую страну, имея за плечами лишь желание во всем угождать Алексу. С ним я не
— Вам не понравилась моя шутка? — отвлек меня от мыслей студент Ольховский Митя. Вечно веселый, вечно рыжий. Он тусовщик и балагур и приходит сюда провести время, а не учиться.
Я специально демонстративно достала блокнот, куда записывала все шутки про немецкую училку, а набралось таких уже с пол сотни. Я бросила методику строгой училки, которая просто дает материал и требует зазубривания. Не сразу, но я поняла, как заставить этих мажоров полюбить свой предмет.
— Это, которая про училку, которая случайно включила не тот обучающий фильм, или про ту, которая перепутала ручку двери с пробкой?
Все заржали, а Ольховский начал подглядывать, что там у меня. Я спокойно показала.
— Вы что, записывайте? Все наши шутки?
— Ну конечно, когда вы наконец покинете эти скучные стены, я выпущу книгу анекдотов про саму себя и стану такой же богатой как вы. И конечно напишу вам благодарности в эпиграфе.
Они заржали-девчонки, пацаны, группа старшекурскников, которым осталось всего несколько месяцев до «дембеля». Но несмотря на шутки и приколы, они смогли если не выучить мой предмет на зубок, то хотя бы понять основные принципы языка.
— Вот, кстати, правда, вы три месяца с нами, а мы так и не знаем…
— Какой размер груди у вас, — заголосил кто — то.
— А еще вы не знаете, как пригласить на свидание немецкую девушку.
— Мы просто покажем немецкую тачку. Знаете какой мне папаша БМВ купил недавно?
— Там этого добра и без вас хватает. И более качественного, а не китайскую подделку, собранную под Брянском.
Девчонки то засмеялись, а парни нахмурились.
Это была горькая правда. В России очень много подделок, продаваемых дороже, чем в той же Германии.
— Вы только представьте, вы в Германии, в одном из самых крутых ночных клубов. И там вы видите раскрепощенную, на все готовую самочку. Дымов, что ты ей скажешь?
Он выдал какую-то чушь на немецком и не забыл поглумиться излюбленным: Я,Я…
— Она пошлет тебя куда подальше. Запиши в точности, что ты ей должен сказать. На немецком, — уточнила я, и все стали записывать, а я довольная улыбалась, хоть и не показывала это. А когда закончили, и я продиктовала то, что ответит девушка, кто-то опять решил выступить.
— А есть фул?
— Фул — это что?
— Ну что вы, Аврора Михайловна! Фул-это полный видос какой-нибудь порнушки, фрагмент которой мелькает
— Буду знать.
— Кстати, я тут немного импровизировал, — принес мне свои каракули Ольховский, не забыв подмигнуть. Иногда мне кажется, они реально думают, что смогут затащить меня в койку. Наивные.
— Не то, Ольховский. Вот эти слова написаны неправильно, значит вы их так и выучите. Девушка тебя не поймет, а так как в Германии они максимально раскрепощены, то сорвется ваш самый лучший секс жизни.
Они снова заржали, как вдруг дверь распахнулась с громким стуком, ударившись о стену. Все головы повернулись на звук, и я не стала исключением.
Глава 3.
В какой — то момент мне даже показалось, что пришел черт собственной персоной. Волосы торчали в разные стороны, разве что рогов не было видно. Чёрную кожанку явно поваляли в грязи или пепле, тут кому как видится. Белые некогда фирменные кросовки тоже были грязными, это все, не говоря уже о дырке в штанах. Не будь он красив, как дьявольский сын с его этими изогнутыми в вечной усмешке губами, я бы подумала что он— бомж. На улице такому субъекту я бы обязательно кинула монетку. Ведь всегда есть те, кому хуже, чем тебе.
В какой-то момент мне даже могло показаться, что этот черт пришел по мою душу, потому что, стоя здесь, в храме знаний, я чувствовала себя распутницей, надевшей одеяние монахини. И от того, что я это надела, монахиней я не стала, мое прошлое всегда будет со мной. И кажется, что сейчас именно этот парень, кем бы он не был поднимет палец и скажет всем, кто я на самом деле. Именно он пустит в унитаз мою здесь двухмесячную работу. Он, тот, кто шатаясь заходит в аудиторию, держится за стену и поднимается на самую последнюю парту, довольно громко стукнувшись о стол головой.
Все головы повернулись обратно ко мне, кто — то хохотнул, кто — то возмутился. Только я все еще прибывала во власти своих страхов.
— Молодой человек! — крикнула я, прочистив горло, и решила выяснить, кто же это портит атмосферу на моей паре. Вышла из-за кафедры и стала подниматься, довольно громко топая низкими каблуками. — Попрошу объяснить, по какому праву вы здесь находитесь.
— Аврора Михайловна, — рядом садится Ольховский. — Это Распутин. Он, как вам сказать, здесь только числится. Представьте себе, что это-мебель, и не обращайте внимание.
— Мебель значит, — вздыхаю я, чувствуя острый запах перегара. К алкоголю у меня еще большее отвращение, чем к сексу и мужчинам в принципе. — Вы только потом передайте этой тумбочке, что мой экзамен он будет сдавать лично у ректора. Потому что я мебель не экзаменую.
С этим я отворачиваюсь и хочу гордо проследовать к своему месту, продолжать давать материал, как вдруг слышу хриплый, низкий, проникающий под самую кожу баритон.
— Тумбочка-это твоя задница, училка.
Я даже поворачиваю голову, чтобы взглянуть в глаза этому нахалу. И тут же жалею об этом. Я никогда не видела таких глаз, они словно всю твою суть наружу вытаскивают, Раздевают, привязав к позорному столбу, и секут на глазах у всех за мысли, за чувства, за грехи. Благо контакт длится всего несколько секунд, потому что мажор тут же падает на стол лбом, от невозможности держать на весу тяжелую голову.