Непримиримые
Шрифт:
Карась облегченно вздохнул, обрадовавшись скорой развязке. Пригнувшись под сеткой электрических проводов, он отыскал нужный и осторожно перерезал его, стараясь не касаться оголенного конца.
Раздался телефонный звонок. Это был Третий. Вовремя!
– Объект подъехал к дому, – сообщил Верзила.
Карась посмотрел вниз. К дому на небольшой скорости подъезжал «БМВ» представительского класса. Остановившись у грузовика, занявшего большую часть проезжей части улицы, водитель нетерпеливо просигналил. Еще один гудок и еще... Когда стало ясно, что
Карась невольно улыбнулся, подумав о том, какое раздосадованное лицо будет у водителя иномарки, когда он наконец поймет, что грузовик брошен.
Вернувшись к машине, водитель картинно развел руками, давая понять хозяину, что его возможности исчерпаны и вряд ли собственными силами он способен подвинуть большегрузную машину. Передняя дверца «БМВ» распахнулась, и из салона выбрался Владимир Васильевич. Придется ему собственными ногами нести свою государственную задницу к подъезду.
Карась поймал себя на том, что принялся отсчитывать шаги куратора. Через двенадцать шагов Владимир Васильевич поравнялся с грузовиком, и Толкунов швырнул тяжелый провод. Обретя свободу, провод охотно устремился вниз, точно оголенными концами на металлический кузов. С громким стуком, ударившись о железо, оголенные концы высекли снопы искр. Ахнул взрыв, и огненный шар, на мгновение окутавший грузовик, устремился вверх, дохнув в лицо Карасю неприятным жаром. Отпрянув, Карась увидел, как куратора швырнуло о дерево, стоящее на обочине, под которым тот и застыл с неестественно вывернутыми ногами. Глаза Владимира Васильевича оставались открытыми, а из разбитого лица тонкой струйкой стекала кровь.
– Заведи пока машину и жди меня за углом. Я сейчас буду, – сказал Карась Третьему.
– Понял.
Спустившись вниз, Карась увидел, как у горевшего грузовика робко собирался народ. Ненадолго приостановившись, он увидел, как водитель «БМВ», склонившись над куратором, растерянно всматривался в его лицо.
– Не повезло мужчине, – услышал Карась разговор двух прохожих. – Газовый баллон у грузовика взорвался, шибануло его... Насмерть!
Завернув за угол, Карась, стараясь не сорваться на бег, размеренной походкой приблизился к «Ниссану». Распахнув переднюю дверцу, плюхнулся в кресло. В машине можно было расслабиться, все самое опасное оставалось позади.
– Поехали! И смотри не нарушай правила, не хватало нам еще проблем с инспекторами.
Третий принялся осторожно выворачивать на проезжую часть, и тут в боковом зеркале Антон увидел Изольду, спешащую навстречу.
– Стой! – невольно выкрикнул Карась. – Останови машину.
– Что случилось? – удивленно протянул Третий, притормаживая.
– Мы возьмем с собой Изольду.
– Карась, это лишнее, – устало проговорил Третий. – Она ведь не при делах, еще неизвестно, как там сложится. К чему нам лишние свидетели?
Глаза Антона сверкнули:
– Я так решил! Эта женщина моя, и она мне нужна!
Третий неодобрительно покачал головой:
– Надеюсь, что ты не ошибаешься.
«Ниссан» нерешительно начал притормаживать.
– Заблокируй дверь, – сказал Петляков Паушкину.
Паушкин приподнял небольшую пластиковую коробку, где-то внутри нее, в хитрых схемах и чипах, покоился отсканированный сигнал «Ниссана», его следовало выпустить на волю. Нажав черную кнопку, Анатолий произнес:
– Заблокировал, теперь они не выйдут.
Антон дернул за ручку, дверца не поддавалась.
– Это что еще за хренотень?! У тебя дверца не открывается.
– Первый раз такое, – удивился Третий, пытаясь разблокировать дверь. – Наверное, что-то с электроникой. Я сегодня проверял, все было в порядке. – Третий повернул ключ зажигания. – Дьявол! Двигатель тоже не работает.
Неожиданно Изольда остановилась. Карась опустил окно.
– Изольда!
– Я не могу без тебя, – Карась больше понял ее по губам, чем услышал. – И решила посмотреть на тебя хотя бы издали.
Ответить Толкунов не успел, прозвенел телефонный звонок. Подняв трубку, Карась произнес:
– Слушаю.
– Это я, Карась, не признал своего друга?
– Твой голос ни с каким другим не спутаешь.
– А если не по голосу, сумеешь меня узнаешь?
– В прятки собрался играть?
– Теперь уже нет, посмотри назад.
Обернувшись, Толкунов увидел на значительном расстоянии двух мужчин, в одном из которых он признал того самого бродягу, которого Третий толкнул на машину.
Сорвав длинноволосый парик и бороду, бродяга произнес:
– А вот так лучше?
Перед ним был Вадим Петляков. Почему же он не стреляет? Может, он предоставил ему шанс? Осознание безнадежности пришло мгновением позже, и ужас скользкой холодной рептилией стал заползать в тело, по каплям отбирая волю.
– Послушай, мы можем договориться...
– Прощай!
Паушкин нажал на красную кнопку. Под машиной бахнуло, брызнув в стороны белыми снопами огня, окутав в красное пламя сидящих в салоне людей. На краю тротуара, обхватив голову руками, рыдала женщина.
Постояв немного у полыхающей машины, Петляков вытащил телефон и привычно набрал номер:
– Я уволился.
– Это очень неожиданно, – озадаченно сказал Семен Шевцов.
– Все кончено, – устало отозвался Вадим.
Оставался еще один звонок:
– Майор Степанов?
– За мной небольшой должок, я не всегда был любезен с вами. Мне бы хотелось как-то загладить свою вину.
– Что же вы предлагаете?
– Кажется, я знаю, где ваши клиенты.
– И где же?
– На Кутузовском проспекте, четырнадцать.
– Выезжаю.
– Можете не торопиться, теперь они от вас никуда не денутся. – Отключив телефон, он сунул его в карман. Повернувшись к Паушкину, тактично отошедшему в сторонку, сказал: – Едем к Анне, я хочу её увидеть.
Понимающе кивнув, Паушкин направился к автомобилю.