Непризнанные гении
Шрифт:
Гениальность Вольфганга Амадея Моцарта известна каждому из нас – уже в пять лет он сочинял сложные музыкальные произведения. В XIX веке в Джорджии жил мальчик-раб, известный как Слепой Том. В возрасте четырех лет он впервые сел за фортепиано и тут же сразил своего учителя не только совершенным владением инструментом, но и обширнейшими познаниями в области музыки, неизвестным образом попавшими в его голову. Широко известен чудо-ребенок Жан-Луи Кардиак, родившийся в XVIII веке во Франции. В возрасте трех месяцев он знал наизусть алфавит, когда подрос, научился читать по-латыни и переводить на английский и на французский. К шести годам он знал уже шесть языков, включая греческий, поражал своими способностями в области математики, истории и географии.
Многие величайшие творцы искусства и науки считали,
Взрослый ребенок, каковым на всю жизнь остался Артюр Рембо, очень поэтично выразил сходные чувства: «Все эти поэты – люди не от мира сего; следует предоставить им полную свободу, пускай они ведут свой странный образ жизни, терпят холод и голод, бродяжничают, любят и пьют. Все эти безумцы ничуть не беднее Жака Кёра, ибо каждый из них обладает несметным количеством рифм, стихов, печальных и веселых, заставляющих нас плакать и смеяться».
Многие гении отличаются детской беспомощностью и инфантилизмом. Яркий пример – философ Бертран Рассел, жена которого была вынуждена оставлять ему подробнейшие письменные инструкции о том, что, когда и как нужно делать, чтобы не проголодаться и не простудиться.
Можно привести много примеров такого рода «вечных детей, которых не могут стерпеть люди». Один из них И. Х. Ф. Гёльдерлин:
Да, дитя человеческое – это божественное создание, пока оно еще не погрязло в скверне людского хамелеонства.
Ребенок всегда таков, каков он есть, и потому так прекрасен.
Гнет закона и рока не властен над ним; он – сама свобода.
В нем царит мир; ребенок еще в ладу с самим собою, он еще богат, он знает свое сердце, а убожество жизни ему неведомо. Он бессмертен, ибо ничего не знает о смерти.
Однако люди не могут этого стерпеть.
Важной особенностью гения является абсолютная и длительная сосредоточенность на определенной идее. Британский профессор психиатрии М. Фитцджеральд уподобил это свойство гениальности с проявлением аутизма: по мнению этого ученого, возникновение аутизма контролируется теми же генами, которые отвечают за творческое мышление. Обладающие такими генами люди способны на маниакальное сосредоточение, но не способны вписаться в социальную среду или зависеть от общепринятых норм и мнений. Концепция М. Фитцджеральда основывается на детальном изучении около 1600 человек с диагнозом «аутизм» в сопоставлении с известными фактами биографий знаменитых людей.
Кстати, совершенно невероятные способности некоторых аутистов [15] являются результатом изоляции некоторых областей мозга от тех, которые позволяют связывать разные потоки информации вместе и выдавать общее решение. В результате такие изолированные области развиваются сильнее, что и приводит к возникновению невероятных способностей.
В. П. Эфроимсон считал гениальность пограничным состоянием между «светом и тьмой» – лезвием бритвы, тонкой гранью между психическим расстройством и нормой. А вот что по этому поводу говорит народная мудрость: «От гения до помешательства – один шаг». Уже древние греки видели в гениальности священную болезнь, насылаемую богами на людей определенного типа. О сходстве гениальности с безумием, о том, что гений человека есть одновременно и его рок, писали Аристотель, Сенека, П. Буаст, А. Шопенгауэр, Т. Карлейль, Н. Паганини, С. Цвейг, Н. Бор, М. Антокольский и многие, многие другие.
15
Нейрофизиолог Дж. Митчелл, например, выяснил, что некоторые из обследованных им детей-аутов способны определять время без часов с точностью до секунды, размер предмета без измерений до миллиметра или обладать невероятной способностью к счету или языкам.
Свидетельствует М. Антокольский:
Идею гениальности как психического отклонения развил итальянский психиатр Чезаре Ломброзо в книге «Гениальность и помешательство» (1864). Ему удалось собрать обширный материал о сходстве симптомов, наблюдаемых у психически нестабильных и гениальных людей:
«Величайшие идеи мыслителей, подготовленные, так сказать, уже полученными впечатлениями и в высшей степени чувствительной организацией субъекта, родятся внезапно и развиваются настолько же бессознательно, как и необдуманные поступки помешанных».
Естественно, Ч. Ломброзо не проводил полного уподобления между гениальностью и болезнью, но обратил внимание на устойчивую связь между двумя феноменами, вместе с тем перечислив великих людей, тяжелые испытания которых не привели к психической болезни (Галилей, Кеплер, Колумб, Вольтер, Наполеон, Микеланджело, Кавур). В книге «Гениальные люди» идею существования связи между гениальностью и психопатически-дегенеративными явлениями развивал в XIX веке также Э. Кречмер.
Хотя Ч. Ломброзо отрицал идею наследственной природы гения, Ф. Гальтон обратил внимание на врожденный, сейчас можно сказать – генетический характер гениальности. Его статья «Наследственный талант и характер» (1865) и книга «Наследственный гений: исследование его законов и последствий» (1859) положили начало огромной серии работ по наследственности психики человека. Нас не будут здесь интересовать евгенические издержки идей Гальтона, но важно то, что с легкой руки рьяного последователя Дарвина возникла теория гениальных родов, из поколения в поколение приносящих человечеству гениальных людей.
Анализируя родословные трехсот известных семейств, Ф. Гальтон насчитал в них 1000 выдающихся и 415 знаменитых людей. Главным аргументом в пользу наследуемости таланта он считал наличие семей с высокой плотностью выдающихся людей. К числу таких примеров можно отнести родословные математиков Бернулли, музыкантов Бахов, ученых Дарвинов и т. д.
Мне импонирует эфроимсоновская теория врожденной гениальности (В. П. Эфроимсон «Генетика гениальности»), согласно которой выдающиеся способности имеют генетическую подоплеку, тогда как факторы среды и воспитания вторичны. По Эфроимсону, многие годы изучавшему патографию великих людей, гениальность нередко сопровождают три хвори: синдром Марфана (Н. Паганини, А. Линкольн, Х. К. Андерсен, В. Кюхельбекер, Ш. де Голль, Н. Тесла, Л. Ландау), синдром Морриса (Жанна д’Арк) и гипоманиакальная депрессия (Р. Шуман, Н. В. Гоголь, К. Линней, Э. Хемингуэй, Р. Дизель, Ф. Д. Рузвельт, У. Черчилль и многие другие гении). Например, гениальность Пушкина имела три составные части, три источника: гипоманиакальная депрессия, повышенный уровень мочевой кислоты и избыток андрогенов.
Хотя в последние годы были открыты гены материнского инстинкта, жестокости, чувствительности к боли, эпилепсии, артрита, авантюризма, наследственной глухоты, страха, самоубийства, курения, памяти, генетики все больше склоняются к тому, что нет единственного гена, ответственного за рождение гениев-матерей. Скорее всего, это особая генетическая программа, возникающая в процессе длительной эволюции души и все еще редко срабатывающая.
Наследственный характер гениальности и высокой умственной активности француз Ж. Мошерон (1739) и значительно позже англичанин Г. Эллис связали устойчивой корреляцией с заболеванием подагрой. В книге «Исследование британского гения» (1927) Мошерон обнаружил, что подагрой значительно чаще болеют выдающиеся личности, хотя причина этой связи неясна [16] . Много лет спустя другой англичанин Э. Орован обратил внимание на подобие структуры мочевой кислоты, вызывающей подагру, со структурами кофеина и теобромина – веществ, содержащихся в кофе и чае и способных стимулировать умственную активность. Иными словами, постоянное присутствие мочевой кислоты в крови подагрика является своеобразным и постоянно действующим «мозговым стимулятором».
16
Если у обычных людей подагра встречается у 0,3 % населения, то среди персонажей книги Эллиса подагриков в 200 раз больше – 5,3 %.