Непростые числа
Шрифт:
Мне это казалось очевидным, и я кивнула.
В кабинете все было таким белым. Свет бил мне в глаза.
– Скажи мне, – произнес Стеффен. – Чувствовала ли ты когда-нибудь, что просто должна что-то сделать? Бывает, что у тебя появляется мысль и ты не можешь делать ничего другого и все время возвращаешься к этой мысли?
Я взглянула на него. Закрыла глаза и подумала о вещах, которые я должна делать. Например, расставлять ботинки в ряд в коридоре. Или ломтики
– Да, – ответила я. – Может быть.
– Тогда я бы хотел об этом послушать, – заявил он. – Знай, что все, что ты скажешь тут, останется тут. Я не имею права это разглашать.
Я взглянула на его нос. И глаза. У него были добрые глаза.
– Выстраиваю ботинки в ряд в коридоре, – сказала я. – И они не должны касаться друг друга.
– Ага, – произнес Стеффен. – А что будет, если ты не станешь так делать?
– Думаю, случится какая-нибудь ерунда.
– Какая ерунда? – спросил он.
– Не знаю, – ответила я. – Что-то нехорошее. Поэтому же я обычно делаю все четное число раз. Четное число лучше нечетного, потому что нечетное нельзя разделить пополам, не испортив. Или вот простые числа. Это вообще ужас. Простое число можно делить только на единицу или на само себя.
Стеффен посмотрел на меня, протяжно вздохнул и написал несколько слов в блокноте.
– Если я думаю о чем-то очень-очень сильно и слежу за тем, чтобы все было в равновесии, то все в порядке, – сказала я. – Тогда происходит хорошее.
Он выглядел обеспокоенным, и я почувствовала, что надо объяснить. Я наверняка рассказала слишком много.
– Почему это происходит? – спросила я. – Тут что-то не так?
– Нет, такое часто встречается, – ответил Стеффен и отложил ручку в сторону. – Мы это называем навязчивыми мыслями. Или магическим мышлением.
Магическое мышление. Я представила себе волшебника, который создает всякие вещи. Волшебник может подумать о чем-то – и оно воплотится.
– Магическое мышление? – спросила я и почесала голову.
– Да, – сказал он. – Это когда мы, люди, вытесняем свою неуверенность ритуалами, не зная, работают ли они. Например, ты каждый день выстраиваешь ботинки в коридоре в ряд.
– И чтобы они не касались друг друга, – добавила я.
– И чтобы они не касались друг друга. Это ритуал. Когда ты выполняешь этот ритуал или когда делаешь что-то четное количество раз, ты думаешь, что влияешь на реальность.
– Ясное дело.
Стеффен поднял бровь и снова что-то записал в блокноте. Потом взглянул на меня, вертя в пальцах ручку.
– Петра, есть еще что-то, чего ты боишься, кроме нечетных чисел?
Я посмотрела вниз на свои руки. Почему он задает так много вопросов?
– Вода, – ответила я и подняла взгляд. – Не люблю воду.
Я снова увидела волны над его головой. Вода текла во все стороны. Она коварна: если ты с головой уйдешь под воду, то очень скоро не сможешь дышать – а когда не можешь дышать, останавливается сердце.
– А в чем проблема с водой?
– Это допрос? – спросила я.
Он оторвал взгляд от блокнота и улыбнулся.
– Можно назвать это беседой.
– Ага.
– Чем занимаются твои родители?
– У меня только один из них.
– Хорошо. Чем занимается твой один родитель?
– Чем только не занимается.
Стеффен вопросительно поднял брови.
– Ладно, ее зовут Малин, она продает какао и пиво в «Быстропиве». И убирает со столов. И болтает с людьми. По-шведски.
– Твоя мама – шведка?
– Да.
Я сглотнула и посмотрела на картину с пляжем. Вот примерно в такое место она и собиралась.
Но вместо этого Малин обосновалась в Снеккерстаде, где нет никакого побережья, только маленькая речушка, а сам Снеккерстад такой крошечный, что можно за полминуты проехать весь центр на велике. Ратуша, пиццерия, заправка и «Треугольник». А еще – парикмахерская, торговый центр и «Быстропиво».
Малин стояла, склонившись над столом в кафе, и вытирала его тряпкой. Ее каштановые волосы волнами падали на плечи.
– Здорово, Петра! – сказал Конрад, когда я появилась в дверях. Он, как всегда, занял круглый столик в центре зала, а рядом сидел Крис с учебником математики.
– Я и сегодня заказал один яблочный морс! – произнес Конрад и расхохотался. Все его тело тряслось. Он был большим, особенно живот. И как он умещается на сиденье своего трейлера, когда не проводит время в «Быстропиве»?
– Хорошо тебе, – ответила я, улыбнувшись. Крис бросил на меня взгляд, который спрашивал: «Где ты пропадала?» Такие у Криса глаза – они очень многое могут сказать, потому что сам он заикается.
– Привет, старуха! – кивнула Малин, заметив меня. От нее пахло шампунем и духами. Значит, она только что из душа и недавно пришла на работу.
Крис поднялся, мы пошли к колонне, взяли какао и пили его за нашим летним клубным столиком. Малин сидела рядом, подперев рукой подбородок.
– Здорово было сегодня в школе?
– Все в порядке, – ответила я и отхлебнула какао.
Крис сделал то же самое.
Все это не очень приятно. Тебя рвет прямо на парту в первый день в седьмом классе. Тебя вызывают к педагогу-психологу – я совсем не тот человек, который ходит к психологу. Ладно еще Тур Мартин и Крис, у которых шило в одном месте или слишком много воды внутри. Я размышляла об этом: некоторые люди постоянно болтаются повсюду, потому что у них полно воды внутри. Обычный человек состоит из воды на семьдесят процентов, я это прочитала в «Прекрасной жизни». А в Крисе, думаю, воды – процентов восемьдесят.