Нерушимый – 4
Шрифт:
– А если он на Юпитер захочет? У него хотелок миллион. Завтра он о нас забудет, поверьте моему опыту.
Мне что-то подсказывало, что нет, Шуйский не забудет. Но и открыто покровительствовать не станет, будет наблюдать. Тем более что я – его зона ответственности.
– А если он с меня спрашивать начнет, стрелки на вас переводить? – Димидко упер руки в боки.
– Вы мне тут громкими именами не жонглируйте, – отмахнулся от него Смирнов. – И предъявлять мне ничего не надо. Я вообще-то – замдиректора
– Это потому что ты сам «хоть какой-то»! – окончательно взбеленился Сан Саныч. – И все у нас так – хоть как-то и на соплях. Меня это не устраивает…
Начальник команды снисходительно улыбнулся.
– А меня не устраивают ваши оскорбления. И если вы продолжите в том же духе, я сложу полномочия и передам их вам.
Вот теперь ветераны занервничали, заерзали на стульях сильнее.
– И организационные вопросы, а также премии игроков станут вашей головной болью. – Он улыбнулся еще более ядовито.
Но вместо того, чтобы поджать хвост, Димидко кивнул и парировал:
– Вы меня шантажируете?
– Увольте! Где вы усмотрели шантаж? Я вижу, вы совершенно бескомпромиссный, и диалога у нас не получится. Давайте вернемся к этому разговору через три дня. И если вы не будете готовы меня слушать, я уволюсь, и барахтайтесь сами! Делайте из болота океан…
– Вали хоть сейчас! Толку с тебя! – бросил Сан Саныч.
Начальник команды поправил галстук, пригладил волосы и, преисполненный чувством собственного достоинства, направился к выходу.
– Кто еще хочет валить? – мрачно поинтересовался Димидко.
Его лицо заострилось, глаза пылали, ноздри раздувались. Смирнов у выхода остановился и изобразил поклон. Ветераны (Синяк, Кошкин и Иванов с Потупчиком) с тоской уставились на него, но следом идти побоялись.
– Вот пи…, – возмутился Микроб, поймал осуждающий взгляд Петра Казимировича, которого я мысленно уже окрестил Древним, хлопнул себя по губам.
Димидко осмотрел футболистов. Помощник тренера заозирался, задребезжал:
– Товарищи, а зарплата-то как? Зря вы так, Александр! Он отлично умел договариваться, и еще не поздно его вернуть…
Встретившись взглядом с Димидко, он замолчал, пожевал губами и потупился. Воцарилось молчание. Я лихорадочно соображал, что делать с командой, которая не хочет играть, и с некомплектом. Неужели все от нас шарахаются только из-за тренера-голубца? Кажется, тут дело нечисто, и нужно разузнать все нюансы.
Хлебнув воды из бутылки, Димидко сказал:
– Ваше молчание означает, что вы хотите работать, я правильно понял?
Ветераны «Титана» безмолвствовали. Они не верили, ни в себя, ни в команду, ни в Димидко. Скорее всего, наши устремления казались им блажью.
– Так что, пока двустронку гоняем? – спросил Матвеич.
Я ответил вместо Димидко:
– Пока да, но еще дней пять, и смысла в этом не будет. Потому что команда – единое целое, где важен каждый, и если кто-то будет отсутствовать на своем месте, это как когда у тела пропадет рука, там… нога или глаз…
– Руки футболистам ни к чему, – попытался сострить Кошкин.
– Тебе и ноги ни к чему, а тем более башка, – сказал Димидко.
Слово взял возрастной нападающий Синяк. Голос у него был гнусавым, как у слоника из мультфильма «Тридцать восемь попугаев».
– Александр, мы вас слушаем. – Он выделил интонацией слово «вас» и покосился на меня, типа знай свое место, сопляк.
Я сделал вид, что не понял намека:
– Сан Саныч, вы ж письменно общались с местными командами? Нужно попробовать встретиться с тренером лиловского «Динамо» лично, поговорить. Объяснить все.
Синяк фыркнул:
– Сказали же тебе: не станут они нам помогать, потому что – конкуренция. Они из-за нас из Кубка вылетели. Ну как из-за нас… В общем, они считают, что завод заплатил судье, чтобы он их засудил.
– Но ведь никто не мешает попытаться! – возмутился я и собрал коллекцию недоуменно-презрительных взглядов.
– Да уж, репутация, – проворчал Димидко, потирая висок. – А сам как считаешь, был тот матч проплаченным, или – слухи?
Мне подумалось, что подкуп судьи – уже точно содомия в плохом смысле слова, и если на счету «Титана» нечестная игра, то нам о-очень долго не отмыться. Местные команды отказались с нами играть, скорее всего, именно из-за этого.
– Кто же нам скажет? – пожал плечами Синяк. – Мы-то были в игре, а изнутри не видно, справедливо оно или нет. Тут ведь как, когда по голени долбанут и искры из глаз сыплются, это кажется несправедливым, даже если сам подлез.
Димидко обратился к собравшимся:
– Так что пока придется разделиться восемь на восемь и играть неполным составом. Что, безусловно, дыры в защите не вскроет и вообще мало что покажет, кроме, пожалуй, вашей техники. Но хоть мяч попинаете. Так что все вместе думаем, где искать недостающих игроков.
– Могу предложить дворовую команду, – вызвался рыжий ротастый Гусак, отдаленно похожий и на Льва Витаутовича, и на Мика Джаггера в молодости.
Похоже, только этот парень и вратарь Васенцов были заинтересованы в результате.
– Ты еще женскую сборную предложи, – проворчал Синяк, скрестив руки на груди.
Видимо, не прельщала его роль динозавра в стае молодых и дерзких.
– Другие варианты? – поинтересовался Димидко.
Синяк, который был капитаном «Титана», снова взял слово: