Несгибаемый
Шрифт:
Я улыбнулся:
— Далеко ли до деревни?
— Да уже рукой подать, — ответил старичок, поглядывая на кричащий свёрток у меня в руках, — Куда это ты дитя без мамки несёшь на ночь глядя?
— Могу рассказать, если так интересно. Только вот пешком за тобой несподручно будет.
— Садись, — произнёс возничий, добродушно останавливая свою старую клячу и приглашая сесть рядом с собой.
Мы ехали неспешно, болтая о том о сём. Рассказав о судьбе девочки, сладко посапывающей у меня на руках, я с удивлением получил предложение, от которого просто не мог отказаться. Старик предложил
— Как зовут крошку? — с интересом спросил он.
Я задумался. Последние два дня я был так занят свалившимися на меня заботами, что даже не спросил ни имени женщины, которая её родила, ни имени её ребёнка. Поэтому я неопределённо пожал плечами.
— Выбери хоть что-нибудь! — возмутился возничий, — Не дело ребёнку без имени.
Вспоминая имена всех женщин, которых я знал, ни одно не подходило для маленькой девочки.
— Бэл, а как зовут твою маму? — поинтересовался старик.
— Я сирота, — пустым голосом сообщил ему я.
Возничий спокойно кивнул в ответ, никак не проявив удивления или заинтересованности в данном факте, чем заслужил большое уважение с моей стороны. И тут я вспомнил, как в тёмной комнате, освещаемой одинокой свечой, я подношу маленький кричащий комочек счастливой матери, и она, улыбаясь, протягивает к ней свои руки:
— Здравствуй, моя Аника! — обращается она девочке, с любовью поглаживая рыжий пушок на голове.
— Её зовут Аника! — довольно вскрикиваю я.
Тощая кляча нервно вздрагивает. Старик суетливо тянет на себя вожжи, осуждающе поглядывая на меня. Я смущённо отворачиваюсь и пытаюсь вернуть потревоженный сон малышке.
— Ну здравствуй, Аника! — улыбается старик, — Будем знакомы. Зови меня дед Барклайд.
Ночью, когда в семье старика Барклайда все уснули, я вышел во двор. Аника, накормленная козьим молоком, умиротворённо спала в детской люльке, заботливо предоставленной стариком. Луна ярким диском грациозно шествовала по небосводу, закрывая собой игриво подмигивающие звёзды. Поддавшись, мрачному предчувствию, я кинул взгляд в сторону посёлка, из которого мне пришлось бежать, бросив всё, что нажил за последние девять лет.
Я вздрогнул. Несмотря на приличное расстояние, в небе со стороны посёлка разгоралось кроваво-красное зарево. Что-то подобное я видел лет десять назад, когда бежал из процветающего города Лочлэнд. Тогда город охватил чудовищный пожар, причины которого я не знал. Я был безумно рад, что смог вовремя выбраться из горящего города. И вот теперь воспоминания снова вспыхнули, возвращая меня в давно забытое время.
Яростный столб огня взвился в небо. Верхушки деревьев качнулись, и раскалённый ветер обдал теплом моё лицо. Следом за ним послышался раскатистый гром. Я ещё долго смотрел на затухающее зарево, размышляя о том, что же все-таки произошло в посёлке?
На следующее утро я покинул гостеприимный дом старика Барклайда. Анику осталась у них. Его дочь вместе с мужем мечтали иметь ребёнка, но судьба каждый раз отнимала у них надежду. Дети в их семье рождались мёртвыми. Теперь же счастливая пара радостно обнимала меня на прощанье, желая удачи и лёгкой дороги.
— Вот, — протянув старику снятый с шеи шнурок с прозрачным
— Хорошо, — взяв кулон, промолвил Барклайд, — Я передам. Куда ты теперь?
— В Нэос.
— Что ж, лёгкой дороги, Бел, — пожелал мне старик, время от времени поглядывая на столб дыма, всё ещё клубящийся за лесным массивом.
Я тронулся в путь. В заплечном мешке, который я захватил, убегая от погони, полезного оказалось мало. Старая верёвка, охотничий нож, пара коробков со спичками и зачерствевший кусок хлеба, завалявшийся с давних времён.
Барклайд добавил в него вяленого мяса, свежих сухарей и пару десятков вареных яиц. Этого должно было хватить на пару дней. Примерно столько времени занимала дорога до ближайшего крупного города, если идти по прямой через лес. Именно так я и поступил. Пробираясь не спеша по лесному массиву, я задумался над тем, что делать дальше.
Мой примерный план был следующим. Дойти до города Нэос и постараться устроиться там к кому-нибудь в подмастерья. Вот в принципе и всё. С такими мыслями я шёл весь следующий день, пока не наткнулся на заброшенную хижину. Внутри хижина была практически пуста: лавка вдоль стены, странная конструкция, отдалённо напоминающая стол, и пустая керосиновая лампа. Однако я был рад тому, что хотя бы была крыша над головой и стены вокруг меня. Приготовив ужин, я с удовольствием поел и устроился на ночлег.
Сидеть в затхлой хижине до заката не хотелось, и я вышел на воздух, намереваясь поваляться на траве и дать отдых усталым ногам. Солнце уже склонилось к горизонту. Вечерняя прохлада приятно окутывала разгорячённое тело. Развалившись на мягком мху, убаюканный пением птиц, я начал чувствовать власть сна.
Незнакомый шум разбудил меня. Странный треск раздавался над моей головой, словно тысяча крохотных молний разрывали ночное небо. Он гулял среди деревьев, будто что-то выискивая. То приближался, то удалялся, становясь то громче, то тише. Казалось, он окружает меня со всех сторон. Не понимая, что происходит, я замер, прислушиваясь к треску.
Звук был почти рядом, но глаза не улавливали ни малейшего движения. В воздухе запахло озоном, а во рту появился сладковатый металлический привкус. Сердце в груди забило тревогу, и я медленно попятился к двери в хижину. Нащупав ручку, я уже почти открыл скрипучую дверь, когда мое тело схватило нечто.
Глава 3
Настоящее.
Первое, что я увидел, открыв глаза, было пронзительно синее небо. Белые облака небольшими островками клубились в сиреневых лучах утреннего солнца. Птицы: то ли ласточки, то ли стрижи — носились туда-сюда мелкими стайками, разрывая пространство истошными криками. Боль прошла, как будто её и не было. Каждая клеточка тела была наполнена силой. Я впервые за долгое время чувствовал себя живым. Какая-то непривычная тяжесть наполняла тело.